Исследование книги
«Классическая японская поэзия»
под редакцией В. П. Бутромеева, В. В. Бутромеева, Н. В. Бутромеевой,
Москва, «Белый город», 2006 – 448 с.; ил.
ЧАСТЬ 2 раздел 19
МАНЪЁСЮ
Песни № 60-61 (из 73)
Во второй части исследования попытаемся, прежде всего, восстановить
— имена переводчиков,
— наименования литературных источников,
— авторство каждого стихотворения.
Так как Бутромеевы занимаются явным и скрытым копированием, введем оценку (по пятибалльной шкале) честности копирования древних песен. Думаю, что столь уникальная оценка деятельности редакторов дорогого издания могла появиться только в нашей стране.
В 19-ом разделе исследуются два перевода песен Какиномото Хитомаро со страниц 289-293 труда Бутромеевых.
*****************************************************************************
— 289-293 –
60-ая песня:
«* * *»
ПЕРЕВОДЧИК – Г. А. Рачинский с работ Флоренца, Ратгена и Гаузера.
ПЕРВОИСТОЧНИК – очерк «Японская поэзiя», Г. А. Рачинский, М.: «МУСАГЕТЪ», 1914 г, стр. 10-12. Но еще раньше очерк «был напечатан в журнале «Северное Сiянiе», № 1, 1908 г, стр. 81-96».
АВТОР (по версии Бутромеевых) – «Какиномото но Хитомаро».
ОЦЕНКА ЧЕСТНОСТИ КОПИРОВАНИЯ: 2. Бутромеевы снова убрали сопроводительный текст Рачинского, разбили текст на два шести- и пятистишия, на три четверостишия и одно трехстишие.
Вот полная выдержка из первоисточника:
«Въ Манъёсю собраны произведенiя целаго ряда выдающихся поэтовъ VII и VIII вековъ. Тонко чувствующий, элегическiй Хитомаро, классическiй поэтъ древней Японiи, оставилъ рядъ танокъ, долгое время служившихъ образцами для последующихъ поэтовъ. Прекрасна его трогательная элегiя на смерть возлюбленной.
(оригинал песни № 60 по версии Бутромеевых – ИШ)
Въ Кару, где ты жила, моя дорогая, ходилъ я каждый день, скрываясь и боясь, что откроютъ мою тайну. Тамъ мы встречались съ тобою въ дни, когда мое сердце отовсюду влеклось къ тебе, какъ изъ потаенной глубины горнаго ущелья. Теперь ты закатилась, какъ солнце, какъ месяц, скрывшiйся за тучи, какъ красный осеннiй листъ, упала ты въ могилу. Когда весть о томъ дошла ко мне, я онемелъ отъ горя, я зашатался, и сердце мое разбилось. И вотъ, чтобы хоть немного утешиться въ потере моего счастья, опять по старой дороге иду я въ Кару, где ты жила, моя дорогая! Не поетъ больше моя птичка у Унеби, и не найти мне въ толпе девушекъ тебе подобной! Что жъ?! Имя громко я твое зову и безнадежно машу рукавомъ
И поэтъ заключаетъ свою элегiю нежной танкой:
(оригинал песни № 60 по версии Бутромеевых – ИШ)
Встретились съ ней мы
Впервые, какъ осенью
Падали листья;
Снова сухiе летятъ,
И ужъ въ могиле она.
Тотъ же элегическiй тонъ звучитъ въ его охотничьихъ песняхъ, хотя рядомъ мы встречаемъ и отголоски старыхъ воинственныхъ временъ въ танке на походъ принца Такехи, при дворе котораго онъ служилъ.
(оригинал песни № 62 по версии Бутромеевых – ИШ)
Станъ опоясавъ
Высокiй мечомъ своимъ,
Лукъ взялъ онъ гибкiй;
И благородной рукой
Войско владыки повелъ.
Верный поклонникъ древнихъ боговъ, Хитомаро былъ близокъ душе народа, воздвигшаго ему по смерти храмъ. Держится преданiе, что достаточно молитвенно обратиться къ нему, чтобы создать прекрасное стихотворенiе.
«Японская поэзiя», Г. А. Рачинский, М.: «МУСАГЕТЪ», 1914 г, стр. 10-12.
Бутромеевы не этично опустили слова переводчика о том, что это — «элегiя на смерть возлюбленной». Интересна небольшая неточность Бутромеевых.
Рачинский написал выражение, заканчивающееся на «ер» (т. е. «ъ»): «Что жъ?!». Бутромеевы, взявшись переводить с дореволюционного русского, написали: «Что же?!». Т. е. перепутали «ер» и «ять». Отмечу, что букву «ять» считали символом старой русской орфографии. Защита ученых была сломлена декретом Луначарского от 10 октября 1918 года. Буква была интересна тем, что фиксировала односложные корни с неизменяемой гласной «е», т. е. выступала инструментом познания русского языка. Конечно, писали ее и в конце, но достаточно редко и уж никак не в частице «же». Я обращаю внимание на мелочи, так же, как учили это делать Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро. Из этой мелкой неточности я делаю вывод, что, вероятнее всего, Бутромеевы не интересовались и дореволюционным русским языком.
Далее, скорее всего, заключительное пятистишие есть не что иное как каэси-ута к плачу. Для того, чтобы проверить это предположение, обратимся к аналогичному переводу Анны Глускиной.
«207-212
Плачи Какиномото Хитомаро, сложенные
в печали и слезах после кончины жены
207
Гуси по небу летят
На пути в Кару —
То возлюбленной село,
Край родной ее.
Как мечтал я,
Как желал
На нее взглянуть!
Только знал:
Идти нельзя,
Много глаз людских.
Часто приходить нельзя:
Люди будут знать!
Лучше встретиться потом,
В майский день.
В майский день
Зеленый плющ
Ложем будет нам! Думал я,
В надежде был,
Как большому кораблю,
Доверял я ей!
Ото всех таил любовь,
Будто в бездне
Среди скал
Жемчуг дорогой…
Но, как меркнет в небесах
Солнце на закате дня,
Как скрывается луна
Между облаков,
Будто водоросль морей,
Надломилась вдруг она,
Будто клена Алый лист,
Отцвела навек!
С веткой яшмовой гонец ;
Мне принес об этом весть…
Словно ясеневый лук,
Прогудев, спустил стрелу…
Что я мог ему сказать?
Что я сделать мог?
Голосам людей внимать
Был не в силах я,
А любовь моя росла…
Чем утешиться я мог?
Я пошел тогда в Кару
На базар в ее село,
Где любимая моя
Мне встречалась
В ранний час…
Там стоял и слушал я,
Но и голоса ее,
Что звучал, как пенье птиц,
Возле кленов Унэби,
Той горы, что звал народ
Девой чудной красоты
В перевязях жемчугов,
Возле склонов Унэби,
Даже голоса ее
Не услышал я!
Был мой путь копьем из яшмы,
Это значит — путь прямой,
Что копье.
Таков был путь
Предо мной, где шел народ,
Но не мог я там найти,
Ни одной не мог я встретить
Хоть похожей на нее!..
И в отчаянье,
Любя,
Только имя призывал
Дорогой моей жены,
Лишь махал ей рукавом, —
Звал напрасно я!..
208-209
Каэси-ута
208
Средь гор осенних — клен такой прекрасный,
Густа листва ветвей — дороги не найти!..
Где ты блуждаешь там?
Ищу тебя напрасно:
Мне неизвестны горные пути…
209
Опали листья алые у клена,
И с веткой яшмовой передо мной гонец,
Взглянул я на него —
И снова вспомнил
Те дни, когда я был еще с тобой!..
210
В дни, когда еще жила
Ты со мною на земле,
Ты была моей женой,
Той, кого я так любил,
Так же сильно,
Как весной
Эта пышная листва
Среди множества ветвей,
Что повсюду разрослись
На деревьях, на пуки,
В силу полную растет,
Здесь, близ дома,
У ворот,
Где с тобой — рука в руке —
Любовались на нее.
Ты была моей женой,
На которую всегда
Уповал всем сердцем я!
Но жесток закон земной,
Ничего не сделать с ним!
На заброшенных полях,
Где, сверкая и горя,
Поднималось пламя вверх,
В белой ткани облаков
Скрылась ты от нас вдали,
Будто птица,
Улетев рано поутру,
Будто солнце ввечеру,
Спряталась от нас.
И поэтому теперь,
Каждый раз, как молока,
Плача, просит у меня
Малое дитя,
Что оставила ты нам
В память о себе,—
Нечего ему мне дать.
Но, как бережно несет
Птица в клюве колосок,
Я малютку подниму,
Ласково обняв рукой…
И в опочивальне здесь,
Где стелила ты постель,
Где с тобой, моя жена,
Спали мы вдвоем,—
Дни я провожу в тоске,
Ночи напролет не сплю
И вздыхаю до зари.
Сколько ни горюй –
Сделать ничего нельзя.
Сколько ни тоскуй —
Встрече больше не бывать!
И когда сказали мне,
Что вдали в горах Хагай,
Там, где лишь орлы живут,
Может быть, найду тебя,
Стал по скалам я шагать,
Разбивал их и ломал,
Тяжкий путь прошел в горах,
Но любимой не нашел.
Счастья нету на земле,—
Как подумаю о том,
Что ее, мою жену,
Неразлучную со мной,
Даже и на краткий миг,
Миг, что яшмою блеснет,
Больше не увидеть мне!
211-212
Каэси-ута
211
Луна осенняя, что нас видала вместе,
Мир озаряет вновь, взойдя на небосвод…
А милая моя,
Что любовалась ею„
Все дальше от меня за годом год!..
212
Где горы Хикитэ,
Где путь лежит в Фусума,
Оставил навсегда я милую жену.
И вот, когда иду тропою горной,
Мне кажется, что сам я не живу!
«Манъёсю», т. 1, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1971 г, стр. 147-151.
Несомненно, плач заканчивается словами:
«Лишь махал ей рукавом, —
Звал напрасно я!..» (№ 207)
как и в переводе Рачинского. Заключительное же пятистишие в переводе Рачинского похоже на каэси-ута № 209.
Выясняются и новые подробности. Оказывается Какиномото Хитомаро написал несколько песен, в которых оплакивал кончину жены.
Оригинальный текст Рачинского был кастрирован. Бутромеевы оставили лишь тексты песен. На страницах 289-293 они поместили плач, в который вошла пятистишием и каэси-ута. Далее они поместили перевод А. Брандта:
*****************************************************************************
— 293 –
61-ая песня:
«* * *»
ПЕРЕВОДЧИК – А. Брандт, «Стихотворенiя, помещенныя въ настоящей книжке, переведены съ немецкаго и французскаго языковъ, и взяты преимущественно изъ сборника Бетге и изъ исторiи японской литературы Флоренца».
ПЕРВОИСТОЧНИК – книга «ЯПОНСКАЯ ЛИРИКА», перевод А. Брандта, С.-ПЕТЕРБУРГЪ: тип. Ю. Н. Эрлихъ (вл. А. Э. Коллинсъ), 1912 г, с. 17.
АВТОР (по версии Бутромеевых) — «Какиномото но Хитомаро».
ОЦЕНКА ЧЕСТНОСТИ КОПИРОВАНИЯ: 3-. К счастью на этот раз Бутромеевы не стали придумывать название переводу, но для красоты записали его в виде четверостишия. Напомним Бутромеевым, что в «Манъёсю» нет ни трехстиший, ни четверостиший.
Вот оригинальный текст из книги А. Брандта:
Какъ тяжко въ одиночестве спать эту ночь!
Она длинна, какъ длинный хвостъ фазана, чей звонкiй крикъ доносится ко мне съ горы далекой.
________
Хитомаро (662-709).
«ЯПОНСКАЯ ЛИРИКА», перевод А. Брандта, С.-ПЕТЕРБУРГЪ: тип. Ю. Н. Эрлихъ (вл. А. Э. Коллинсъ), 1912 г, с. 17.
Заметим, что Брандт не пишет, что это стихотворение из «Манъёсю». Бутромеевы настолько увлечены плагиатом на 293 странице, что начисто забывают о том, что уже написано на 13-ой странице их труда. Вот оригинал:
Какиномото-но-Хитомаро.
Какъ хвостъ фазана,
длинна пора ночная.
Увы, какъ долго
томиться, засыпая
на ложе одинокомъ!
«Песни ста поэтовъ», японская антологiя, перевод Издателя с немецкого перевода П. Эманна, С.-ПЕТЕРБУРГЪ, 1905 г, с. 21.
Текст со страницы 293 вероятно сам коварно овладел не только общим замыслом, но и ключевыми словами пятистишия с 13-ой страницы книги Бутромеевых.
Следует сказать, что профессиональный переводчик Анна Глускина не причисляет это стихотворение к трудам Какиномото Хитомаро. Приведу это стихотворение из второго тома «Манъёсю» с примечанием Анны Глускиной:
«2802
Тоскую о тебе,
Но тосковать не в силах
Ночь эту долгую
Средь распростертых гор,
Что тянется, как длинный хвост фазана…
Из неизвестной книги
Ах, этой ночью, долгой, долгой,
Что тянется как хвост фазана, длинный хвост,
Средь распростертых гор,
Ах, эту ночь, возможно ль
Без милой одному уснуть?
«Манъёсю», т. 2, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1971 г, стр. 350.
«п. 2802 Песня из неизвестной книги приписывается Какиномото Хитомаро, в XIII в. была помещена под его именем в «Хякунин-иссю» — антологии лучших песен ста поэтов, составленной Фудзивара Садаиэ (Тэйка)».
«Манъёсю», т. 2, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1971 г, стр. 602.
А теперь я хочу показать сопротивление самого текста плагиату. Плагиат – это не покер… Как говорил железный Феликс, находясь в стальном сейфе — «у плагиатора должны быть чистые руки, холодный ксерокс и горячее стремление к оригиналу». У Бутромеевых всё это есть и даже в избытке. Доказательством этому служат примечания, содранные отовсюду. Разрешите пойти с самого начала:
I.
Вот полный текст комментария Бутромеевых на странице 432 к стиху («Как хвост фазана…» из книги «Песни ста поэтовъ»):
«Какиномото но Хитомаро (ум. 737, по другим данным 724).
Стихотворение входит в антологии «Сюисю» (Сюи вакасю – «Песни Ямато, не вошедшие в прежние собрания», составлено поэтом Кинто – см. прим. 55) и «Манъёсю» (см. прим. к стр. 209)».
«Классическая японская поэзия», под редакцией Бутромеевых, М.: «Белый город», 2006 г.
Первая строчка содрана из примечания к стиху книги «Песни ста поэтовъ» 1905 года. Второй абзац творчески украден из примечания В. С. Сановича книги «Сто стихотворений ста поэтов» (М.: «Книга», 1990 г) к этому же стихотворению. Кстати, вот перевод В. С. Сановича из этой книги:
«В глухих далеких горах
Фазан длиннохвостый дремлет.
Долог хвост у фазана.
Эту долгую-долгую ночь
Ужели мне спать одному?»
II-ая часть марлезонского балета.
Через пять листов примечаний Бутромеевы начисто забывают, что уже писали о Какиномото но Хитомаро. Так как Бутромеевы пишут уже о «Манъёсю», Санович, само собой, позабыт-позаброшен. Теперь слизывание текста идет из примечаний А. Брандта, Анны Глускиной и Татьяны Соколовой-Делюсиной. Получился вот какой маленький шедевр:
«Стр. 289. Какиномото но Хитомаро (662-709).
Один из самых знаменитых японских поэтов, которого вместе с Ямабэ но Акахито (см. прим. к стр. 279) считают основоположником японской национальной поэзии. Был придворным чиновником невысокого ранга. Умер вдали от столицы в провинции Ивами. Автор 18 «длинных песен», 67 танка, вошедших в антологию «Манъёсю».
«Классическая японская поэзия», под редакцией Бутромеевых, М.: «Белый город», 2006 г, с. 443
Первая строчка заимствована у А. Брандта. Отметим, что смерть Какиномото но Хитомаро сначала была в 737, затем – в 724, теперь – 709. Вот шайтаны! Даже Смерть оживает в руках Бутромеевых.
Следующие три предложения творчески взяты из примечания Анны Глускиной к 29-й песне:
«п. 29 …….Какиномото Хитомаро (конец VII— начало VIII в.) — одного из крупнейших поэтов М. Биографические сведения о нем не сохранились. Известно лишь, что он занимал скромную должность при дворе (служил у принца Хинамиси, затем у принца Такэти) и умер в 707 (709?) г. вдалеке от столицы в провинции Ивами, где провел последние годы жизни. Хитомаро прославлен как лучший мастер нагаута (тёка) — “длинных песен” (элегий, од и т. д.). Знамениты его плачи о возлюбленной. Из коротких песен (танка) пользуется славой первая песня кн. VII. Он и Акахито являются основоположниками японской национальной поэзии…»
«Манъёсю», т. 1, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1971 г, стр. 529.
Может, последнюю строчку Бутромеевы написали сами? Откроем примечание Татьяны Соколовой-Делюсиной в книге «Японская поэзия» (Санкт-Петербург: СЕВЕРО-ЗАПАД, 2000 г) на странице 626 в разделе «Примечаний» под названием «Краткие сведения о поэтах»:
«Хитомаро принадлежит восемнадцать «длинных песен» (тёка) и 67 пятистиший в антологии «Манъёсю».
Думаю, излишни не только комментарии, но просьбы к Бутромеевым:
УКАЗЫВАТЬ ПОД КОПИРУЕМЫМИ ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ ИСТОЧНИК КОПИРОВАНИЯ И ИМЕНА ПЕРЕВОДЧИКОВ
*****************************************************************************
«29» января 2011 года Игорь Шевченко
г. Дубна
© Copyright: И.А.Шевченко, 2011
Свидетельство о публикации №111012901534