Ответ на критическую статью Вадима Розова:
«ИГРА В ХОККУ: ПРОФАНАЦИЯ ПОЭЗИИ ИЛИ VICE VERSA?»
http://stihi.ru/2011/03/25/7459
Сначала хочу сказать спасибо моим читателям, которые дали мне ссылку на эту статью и Вадиму Розову, который притом, что не известил меня о своей критической работе, написал ее искренне и уважительно.
Я предлагаю Вадиму Розову дальнейшую дискуссию, если, конечно, будет на то желание, вести на моей странице и сообщать в дальнейшем о критических статьях в мой адрес. Критику, написанную благожелательно, уважительно и аргументировано, я приветствую.
I. Определение хайку.
Вадим Розов приводит определение хайку по версии БСЭ. Вот его начало:
«Хокку (иначе — хайку) – жанр и форма японской поэзии; трёхстишие, состоящее из двух опоясывающих пятисложных стихов и одного семисложного посередине. Генетически восходит к первой полустрофе Танка (хокку буквально — начальные стихи), от которого отличается простотой поэтического языка, отказом от прежних канонических правил, повышением роли ассоциативности, недосказанности, намёка.
Мне оно не нравится из-за формальности.
1/ «Хокку»:
Между хокку и хайку есть известная разница. Для меня это не синонимы. Хокку я понимаю как начальную строфу ренги, к которой предъявлялись определенные требования, например, «уважить хозяина проведения соревнования сочинения ренги».
2/ «трехстишие»:
В Японии хайку писалось одной строкой. «Трехстишие» относится к привычной в России форме записи трехзвенной ритмической организации.
3/ «генетически восходит»
Генетически восходит к особому роду пятистиший, которые я назвал ключевыми, а Михаил Кожин назвал бы еще проще – зарисовками.
4/ «от которого отличается»
Танка от хайку отличается прежде всего авторским присутствием. В хороших танка предостаточно (и уж никак не меньше чем в хайку) «ассоциативности, недосказанности, намёка» — достаточно прочесть «Исэ моногатари».
Автор этой статьи в БСЭ, на мой взгляд, не понимает содержательного отличия жанров танка и хайку.
Да, я не согласен с таким определением. Но наших переводчиков, японоведов, издателей и читателей оно вероятно вполне устраивает.
II. Можно ли «научиться» писать хайку или это от Бога?
Откровенно сказать, я считал, что этот вопрос эквивалентен такому «Можно ли «научиться» писать ямбом или это от Бога?» Я не вижу ничего сложного. Прелесть этого жанра я вижу в том, что между просто написать и хорошо написать хайку, как и во всяком деле есть известная пропасть. Хорошо написанных хайку на русском языке пока не более десятка. Однажды мы с Тайшей независимо друг от друга попытались выяснить этот вопрос. Смотрели, смотрели, так ничего и не нашли. Недавно я откопал хайку Константина Микитюка. Так что хорошие хайку, к счастью, есть.
В Дубне я общаюсь с некоторыми местными поэтами. И вот прошлым летом одна поэтесса страстно захотела научиться писать хайку. Через два месяца она признала, что это не для нее. Поэтому, сейчас я пришел к выводу, что хайку отражает определенный взгляд автора на мир и на самого себя. Учить мировоззрению очень и очень тяжело, думаю даже, что практически невозможно.
III. О переводах
Да, я считал и убежден до сих пор, что переводы в своей подавляющей части достаточно вольны. Чаще всего эта вольность превращает японский оригинал хайку в лучшем случае в простое, а иногда и в метафорическое трехстишие на русском языке. «Мертвая ветка» Бальмонта ужасна с точки зрения хайку, а «ворон сидит одиноко» Марковой многословно, так как стоять или лежать на ветке ворон не может, а «одиноко» слово просто лишнее, так как подразумевается. Конечно, есть люди, которых эти переводы восхищают и которые видят в них высокую Поэзию. Увы, я не из их числа.
IV. О статье «Как писать и как, самое главное, не писать хайку и трёхстишия»
Это черновик, так как предполагалось, что помимо меня и Наталии Леви к написанию подключится японовед Александр Биркле. Задумайтесь, почему эти рекомендации:
«плохо считается и то, когда в хайку наличествует присутствие автора и его мнение, назидательность, просветительство, вопросительные предложения и ответы на них, фантазёрство, афористичность, пророчество, оперирование прошедшим и будущим временем, использование глаголов (поскольку они «не рисуются», их лучше заменять существительными), явное и неприкрытое олицетворение, каламбуры, сравнения, метафоры («… метафорические стихи, — признаётся И.Ш., — я иногда интерпретирую как немного сумасшедшие») и т.д. и т.п.
(Наряду с этими «запретами», И.Ш., однако, допускает в хайку увеличение количества слогов, использование только строчных букв и только тех знаков препинания, без которых не удаётся воплотить поэтический замысел).
Короче говоря, на многие важнейшие средства художественной выразительности, по сути дела, накладывается вето, что не может не привести в отчаяние любого стихотворца, мало-мальски озабоченного художественностью своих поэтических опусов. Не ведут ли все эти запреты к выхолащиванию поэзии из миниатюр, состоящих – всего-то! – из 17 слогов?»
сделали представители разных воззрений на хайку я и Наталия Леви – член редколлегии альманаха «Хайкумена»? Почему, несмотря на разницу во взглядах, эти азбучные истины мы понимаем одинаково?
И понятно, что никто творческих людей не загоняет в угол. Просто не нужно, все, что написано в три строчки называть хайку. Творчество авторов отражает их взгляды. В своем большинстве авторы пишут о своих переживаниях. В японской поэзии есть аналог – танка. Почему бы свои переживания не назвать мини-танка? Или вам кажется, что хайку и есть мини-танка?
V. Вопрос о моем творчестве
Начну с высказывания Вадима Розова в адрес моего творчества:
«Но что странно: когда читаешь хайку, сочинённые самим И. Шевченко, то сплошь и рядом встречаешься и с глаголами в прошедшем времени, и с олицетворениями, и со сравнениями, и с игрой слов, и с метафорами, и с рядом других отступлений от правил, выработанных самим же сочинителем».
Если в моих трехстишиях Вы встречаетесь с «глаголами в прошедшем времени, и с олицетворениями, и со сравнениями, и с игрой слов, и с метафорами…», то это не хайку по определению. Если говорить о моих хайку, то их не более десятка, хорошее – всего одно, да и то хонкадори. И уж, конечно, это не те примеры, которые Вы приводите в статье. Трехстишия с «глаголами в прошедшем времени, и с олицетворениями, и со сравнениями, и с игрой слов, и с метафорами…» я писал специально для книги «Опоры моста», в которой Михаил Кожин пытался создать композиции из трехстиший, текстов и снимков. Тогда мы с Михаилом Кожиным делили все трехстишия на хайку и классические хайку. Такое деление было по причине того, что в книгах того времени хайку было синонимом практически любого трехстишия. Чтобы «вписаться» в эту терминологическую вакханалию мы также вынуждены были все трехстишия называть хайку, а хайку (по содержанию) называть «классическими хайку». Затем я написал ряд статей с изложением своей позиции, что и дало мне возможность называть вещи своими именами.
VI. РУССКОЕ ХОККУ
Вадим Розов пишет:
«Что касается определения РУССКОГО ХОККУ, то это, как я полагаю, законченное по смыслу трёхстишие, строго состоящее из 17 слогов (5-7-5) и соответствующее по своим художественным достоинствам нормам Поэзии. Оно, как и любое стихотворение, определение которому дал А. Квятковский, «по характеру замысла и своей направленности» может быть лирическим, философским, публицистическим, историческим и т.д., «вплоть до сатирического и пародийного».
Слегка перефразируя строки из публицистической заметки Натальи Михриной «В защиту русских поэтов хокку», зададим сами себе вопрос: «Если мы, опираясь на японскую форму стихосложения, создаём нечто новое, стоит ли нам оглядываться на Восток, в том числе на наших доморощенных ревнителей средневековых поэтических канонов, и робко спрашивать себя, а то ли и так ли мы пишем?»
Я называю подобные трехстишия – крылатыми. В чем их принципиальное отличие от хайку с моей точки зрения?
Хайку – НЕЗАКОНЧЕННОЕ ПО СМЫСЛУ ТРЕХСТИШИЕ И НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО СОСТОЯЩЕЕ ИЗ 17 СЛОГОВ. Хайку семантически вариативно. Это базовое свойство хайку.
Я не противник и не сторонник введения термина РУССКОГО ХОККУ. Для меня все жанры равны. Мне нравится читать ёмкие афоризмы, иронические и юмористические трехстишия. Не вижу ничего страшного, если кто-то назовет трехстишие РУССКИМ или КРЫЛАТЫМ, лишь бы написано было талантливо.
«21» апреля 2011 года Игорь Шевченко
г. Дубна
© Copyright: И.А.Шевченко, 2011
Свидетельство о публикации №111042100103