Исследование книги
«Классическая японская поэзия»
под редакцией В. П. Бутромеева, В. В. Бутромеева, Н. В. Бутромеевой,
Москва, «Белый город», 2006 – 448 с.; ил.
ЧАСТЬ 2 раздел 13
МАНЪЁСЮ
Песни №№ 46-47 (из 73)
Во второй части исследования попытаемся, прежде всего, восстановить
— имена переводчиков,
— наименования литературных источников,
— авторство каждого стихотворения.
Так как Бутромеевы занимаются явным и скрытым копированием, введем оценку (по пятибалльной шкале) честности копирования древних песен. Думаю, что столь уникальная оценка деятельности редакторов дорогого издания могла появиться только в нашей стране.
В тринадцатом разделе исследуются еще две песни со страниц 271-273 труда Бутромеевых.
*****************************************************************************
— 271 –
46-ая песня:
«В похвалу Японии»
ПЕРЕЛОЖЕНИЕ Н. И. Познякова «не прямо съ японскаго, а сделаны частью съ немецкаго стихотворнаго перевода, частью съ русскаго дословнаго подстрочника».
ПЕРВОИСТОЧНИК – книга «Японская поэзiя», Н. И. Позняков, М.: Издание Т-ва И. Д. Сытина, 1905 г, стр. 28-29.
АВТОР (по версии Бутромеевых) — «Отомо Якамоти».
ОЦЕНКА ЧЕСТНОСТИ КОПИРОВАНИЯ: 5-.
Прежде чем перейти к тексту стихотворения, обратим внимание, что автор оригинала указан в современной транскрипции. Причину я вижу в том, что Позняков в своей книге не указал японского автора. Вероятно, по причине того, что под «русским дословным подстрочником» следует понимать перевод В. Мендрина книги Астона «История японской литературы», в которой имя автора не указано.
Но, как теперь быть с автором «Якамоха» со страницы 229, написавшим стихотворение «Непостоянство всего земного» и автором «Императорский советник Якамочи» со страницы 19.
На помощь приходит «Алфавитный указатель поэтов» Бутромеевых, в котором автор «Отомо Якамоти» отсутствует, а авторы «Якамоха» и «Якамочи (императорский советник)» есть, но обозначают разных авторов. Это, безусловно, прорыв в японоведении. Бутромеевы стали свидетелями рождения нового поэта «Манъёсю» — «Якамоха». Этот поэт еще не был сколько-нибудь известен отечественным японоведам в 1972 году, когда был подписан и сдан в печать трехтомник Анны Глускиной.
Спешу помочь раскрыть тайну этого автора. Бутромеевы приводят лишь одну (5-ую песню) автора «Якамоха» под названием «Непостоянство всего земного», которую они хорошо скопировали с 44-45 страниц книги «Китай и Японiя в их поэзiи» (1896 г), о чем я писал в первом разделе второй главы.
Окончание «а» в имени автора появилось на том основании, что в оригинале было написано «Изъ Якамохи». Бутромеевы логично предположили, что если в родительном падеже стоит «и», то по аналогии со словами, стоящими в родительном падеже: передряги, дворняги, бедолаги, общаги и т. п., в именительном так же нужно поставить «а». Однако «Якамохи» на современном языке есть не кто иной, как знаменитый поэт древности Отомо Якамоти. Для доказательства, что «Якамоха» и есть Отомо Якамоти прочтите оригинал стихотворения из книги «Китай и Японiя в их поэзiи» (1896 г, стр. 44-45), текст которого скопировали Бутромеевы и пятистишие Отомо Якамоти № 4160 из «Манъёсю» (в переводе Анны Глускиной):
«Непостоянство всего земного.
(Изъ Якамохи).
Съ той самой минуты, какъ мiръ сотворенъ,
шлютъ жалобы люди всехъ странъ и временъ,
что в немъ ничего постояннаго нетъ,
и все лишь на несколько дней или летъ.
Глядишь иногда на небесный просторъ,
и месяцемъ яснымъ любуется взоръ;
но нынче онъ въ полномъ разгаре лучей –
а где его блескъ черезъ несколько дней?
Весною въ цвету все деревья стоятъ,
и въ воздухе сильный разлитъ ароматъ;
но осень повеетъ дыханьемъ своимъ –
и листья умчатся одинъ за другимъ.
И мы таковы же. Незначительный срокъ –
и краска сошла и съ кудрей, и со щекъ,
и тщетно мы силимся вызвать порой
на губы увядшiя смехъ молодой.
Дыханiе смерти я вижу на всемъ,
и льются изъ глазъ моихъ слезы ручьемъ:
нашъ мiръ – это ветра незримого бегъ,
нашъ мiръ – это тающiй въ воздухе снегъ.
«Китай и Японiя в их поэзiи», С.-ПЕТЕРБУРГЪ: Типографiя Я. И. Либермана, 1896 г, стр. 44-45.
«4160
Песня, выражающая печаль о непрочности этого мира
С незапамятных времен,
С той поры, как в мире есть
Небо и земля,
Говорят, передают,
С давних пор из века в век,
Что невечен этот мир,
Бренный и пустой!
И когда подымешь взор
И оглянешь даль небес,
Видишь, как меняет лик
Даже светлая луна.
И деревья среди гор
Распростертых —
Неверны:
В день весны
Цветут на них
Ароматные цветы,
А лишь осень настает,
Ляжет белая роса,
И летит уже с ветвей
В грозном вихре
Алый лист…
Так и люди на земле —
Краток их печальный век,
Ярко-алый, свежий цвет
Потеряет быстро блеск,
Ягод тутовых черней
Черный волос сменит цвет,
И улыбка поутру
Вечером уже не та…
Как летящий ветерок,
Что незрим для глаз людских,
Как текущая вода,
Что нельзя остановить,
Все невечно на земле,
Все меняется вокруг…
И когда увидишь ты,
Как изменчив этот свет,
Вдруг поток нежданных слез
Хлынет из твоих очей,
И не сможешь ты никак
Этих слез остановить…»
«Манъёсю», т. 3, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1972 г, с. 558.
Думаю, теперь ни у кого нет сомнения, что «Якамоха» — это Отомо Якамоти. Древние японцы, конечно, народ мирный и любящий природу. Но, если во время любования лежащим снегом, крестьянин посмел бы «испортить девственность» снежного покрова перед взорами знати, то очень легко мог лишиться своей головы. За «порчу» имени могли лишить не только головы… виновника, но и всякого, кто попал бы под горячий меч. Думаю, что и сегодня нельзя полагаться на случай, потомки запросто могут быть в плену старых традиций. В этой связи древние японцы пели:
4467
<Отомо Якамоти>
О, бренный славный меч
Должны мы наточить
Еще сильнее, чем в былые времена, —
Ведь с давних пор всегда сверкавшей славой
Покрыты были наши имена.
«Манъёсю», т. 3, М.: Гл. ред. вост. лит-ры, 1972 г (пер. А. Е. Глускина), с. 320
На столь приятной ноте перейдем к собственно стихотворению Отомо Якамоти «В похвалу Японии», которое прилежно скопировали Бутромеевы на 271 странице. История публикаций этого перевода такова. В 1904 году стихотворение без указания автора опубликовал В. Мендрин, не по своей вине, а потому, что так написал переводимый им Астон:
«Нижеследующие переводы, хотя они и не совсем точны, могутъ дать все таки некоторое понятiе о характере поэзiи Маньосю…
Въ похвалу Японiи.
«Страна Ямато [1]
Имеетъ много горъ,
Но несравненнее всехъ ихъ
Высокая Кагу-яма.
Я стоялъ на вершине ея
И обозревалъ все царство свое.
Дымъ с равнинъ поднимается
Въ воздухъ густыми столбами.
Чайки съ равнинъ моря
Порывисто носятся въ выси.
О страна Ямато!
Прекрасный Аки-цу-сима!
Какъ дорогъ ты мне.»
[1] По Моттоори, слово Ямато было въ начале только названиемъ деревни, затемъ уезда и, наконецъ, оно сделалось названiемъ провинцiи и употреблялось кроме того еще для обозначенiя всей Японiи вообще. Самымъ простымъ этимологическимъ объясненiемъ этого слова является Яма-то, т. е. горные ворота. (Florenz, Mythologie)».
«Исторiя японской литературы», В. Г. Астонъ, переводъ с англiйскаго В. Мендрина, ВЛАДИВОСТОК: Паровая типо-лит. газ. «Дальнiй Востокъ», 1904 г, с. 23, 25-26.
В 1905 году его, скорее всего именно с перевода Мендрина-Астона, переводит под тем же названием на поэтический русский Н. И. Позняков (точки перед строками мои, чтобы лучше показать отступы в оригинале – ШИ):
«Въ похвалу Японiи.
Страна Ямато! Много горъ
……Въ себе имеешь ты,
Но Кагу-яма – вотъ просторъ,
……Вотъ чудо красоты!..
Я на главе ея стоялъ
……И царство все свое
Съ высотъ ея обозревалъ…
……Привольное житье!
Тутъ на равнине виденъ дымъ
……Надъ кровлями домовъ,
Видать ужъ по столбамъ густымъ:
……К обеду былъ уловъ.
Тамъ чайки белая спина
……Мелькает въ вышине…
Родная, милая страна,
Какъ дорога ты мне!..»
В 1912 году появляется шестистрочие без названия А. Брандта, после которого он, первый из переводчиков, указывает автора этого произведения:
«Страна Ямато всемъ, всемъ богата…
Въ ней много горъ. Но съ Кагуямой какъ ихъ сравнить?
Я на вершине стою и гляжу внизъ на поля…
Съ зеленой равнины медленно къ небу дымъ подымается…
Надъ синимъ моремъ белыми крыльями чайка взмахнула…
О, страна Ямато, островъ кузнечиковъ, какъ ты мне милъ!
________
Якамохи (785 г.)
«ЯПОНСКАЯ ЛИРИКА», перевод А. Брандта, С.-ПЕТЕРБУРГЪ: тип. Ю. Н. Эрлихъ (вл. А. Э. Коллинсъ), 1912 г, с. 27».
Думается, что именно поэтому Бутромеевы и догадались, что автор Отомо Якамоти. Однако и теперь они посчитали, что «Изъ Якамохи» и «Якамохи» не есть одно и то же. Этот перевод Бутромеевы также включили в книгу под названием: «Страна Ямато».
— 271-273 –
47-ая песня:
«Страна Ямато»
ПЕРЕВОДЧИК – А. Брандт, «Стихотворенiя, помещенныя въ настоящей книжке, переведены съ немецкаго и французскаго языковъ, и взяты преимущественно изъ сборника Бетге и изъ исторiи японской литературы Флоренца».
ПЕРВОИСТОЧНИК – книга «ЯПОНСКАЯ ЛИРИКА», перевод А. Брандта, С.-ПЕТЕРБУРГЪ: тип. Ю. Н. Эрлихъ (вл. А. Э. Коллинсъ), 1912 г, с. 27.
АВТОР (по версии Бутромеевых) — «Отомо Якамоти».
ОЦЕНКА ЧЕСТНОСТИ КОПИРОВАНИЯ: 5.
Приятно ставить пятерки Бутромеевым, идущим по трудной стезе уголовно ненаказуемого плагиата, когда кругом опасности. В качестве напутствия добрый совет,
УКАЗЫВАЙТЕ ПОД КОПИРУЕМЫМИ ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ ИСТОЧНИК КОПИРОВАНИЯ И ПЕРЕВОДЧИКА.
Читатели и потомки переводчиков будут вам благодарны.
На этой высокой ноте можно было бы и закончить. Но давайте вчитаемся в текст Астона (в переводе Мендрина):
«Я стоялъ на вершине ея
И обозревалъ все царство свое».
Переводы и Астона, и Мендрина создают стойкое впечатление профессионализма и добросовестности. Мог ли посметь Отомо Якамоти, при всем уважении к нему, написать такие слова, если он служил при дворе? За такие речи могли не только сослать. В «Кодзики» гора Кагуяма лишь упоминалась. А вот в «Манъёсю», в «Указателе географических названий», Анна Глускина дает точные координаты стихов:
«Кагуяма 2, 13, 14, 334, 1812, 2449». Читаем танка № 2 (точки перед строками мои, чтобы лучше показать отступы в оригинале – ШИ):
«РАЗНЫЕ ПЕСНИ
………………………….
ПРАВЛЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ДЗЁМЭЙ
[629-641]
2
Песня, сложенная императором [Дзёмэй] во время
восхождения его на гору Кагуяма, откуда он любовался страной
В стране Ямато
…….Много разных гор,
Но выделяется из них красой одна
…….Гора небес — гора Кагуяма!
Когда на эту гору ты взойдешь
……И там просторы взором обведешь, —
Среди равнин страны
……Восходит дым густой,
Среди равнин морей
……Взлетает чаек рой,
О, вот она — чудесная страна,
Заветный край мой — Акицусима!
Как крылья стрекозы, простерты острова,
Страна Ямато — вот она!
«Манъёсю», т. 1, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1971 г, с. 67.
В примечании к этой песне Анна Глускина среди прочего пишет:
«… Акицусима (Акидзусима) — одно из старинных названий Японии, «макура-котоба» к слову «Ямато».
Это название («акицу» — «стрекоза», «сима» — «острова») согласно Нихонги возникло в связи с тем, что легендарный император Дзимму во время путешествия заметил, что очертания островов страны похожи на распластанную стрекозу. «Нихонги» или «Нихонсеки» — историческая хроника Японии, составленная в 720 г. и охватывающая период до правления императрицы Дзито (687—696). Главными составителями являются О-но Ясумаро и Тонэри-синно (сын императора Тэмму). Считается первой официальной историей Японии.
Эта песня — одна из очень популярных песен Манъесю. Дым, поднимающийся из очагов, является символом благоденствия. Образ чаек, порхающих над широкими равнинами моря, символизирует красоту природы.
Песня относится к «кунихомэ-но ута», «песням, восхваляющим страну», в которых отражена древняя вера в магическую силу слов. По древним верованиям, хвалебные песни такого рода приносили счастье и благоденствие стране. Из-за отсутствия каэси-ута (в Манъесю «нагаута» обычно имеют «каэси-ута») ее считают очень древней и авторство Дзёмэй подвергают сомнению.
«Манъёсю», т. 1, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1971 г, с. 522.
Бутромеевы плодят ошибку за ошибкой. Мне порой кажется, что задача нахождения всех ляпов Бутромеевых относится к неразрешимым.
*****************************************************************************
«19» января 2011 года Игорь Шевченко
г. Дубна
© Copyright: И.А.Шевченко, 2011
Свидетельство о публикации №111011900752