Закончился первый конкурс «Поэзия танка — 1» (февраль-2011 – апрель-2011), организованный ведущим российским переводчиком Александром Долиным и журналом «Поэзия».
Победителями конкурса признаны:
1 место
Краски поблекли —
жизнь коротка у цветов…
Соткано время
из ожиданий пустых.
Вечен лишь дождь за окном.
Татьяна Фаустова, г. Санкт-Петербург
2 место
Вот и поблекли
сакуры нежной цветы.
Жизни беспечной
дни промелькнули, увы.
Долгие слёзы дождя…
Татьяна Фаустова, г. Санкт-Петербург
3 место
Краски теряет
Сакуры цвет за окном.
Едва различаю
Сквозь пелену дождя
Близость сумрака ночи.
erdene
Заветы Оно-но Комати.
Перед нами двадцать пять переводов шедевра знаменитой поэтессы IX в. Можно было бы порассуждать о достоинствах и недостатках каждого варианта, но такой анализ будет интересен скорее одному конкретному автору, чем всей аудитории. Вместо этого вернемся к вопросу о принципах и методах переложения классической японской поэзии, затронутом ранее в моей статье о принципах перевода танка. Статья была написана семнадцать лет назад, но нельзя сказать, что за это время что-то изменилось к лучшему в мире переводов японской поэзии. Правда прилавки книжных магазинов наводнены пестрыми сборниками с гравюрами, изображающими девиц легкого поведения, но содержание этих книг настолько эклектично и в большинстве случаев убого, что их лучше ставить дома на полку не открывая.
Поскольку дискуссий о переводе японской поэзии в профессиональной литературной критике никогда не велось, то российскому читателю и всем поклонникам японского стиха остается только гадать, насколько переводы хороши, адекватны, близки к оригиналу, соответствуют традициям русской поэзии и т.д. Однако у меня есть сильное подозрение, что заинтересованный читатель (он же ценитель и в душе потенциальный интерпретатор) не дает себе труда сравнивать работы различных профессиональных переводчиков, которых и раньше было всего от силы пять, а на сегодняшний день в живых осталось никак не более трех. Но это, увы, и есть единственный верный способ понять, что такое хорошо и что такое плохо, кому стоит подражать и кому не стоит в столь деликатном ремесле.
Плохо – если переводчик, как это бывало в работах В. Н. Марковой или В. С. Сановича, при отличном владении языком и достаточно полном проникновении в смысл миниатюры, не пытается выработать универсальный ритмический рисунок, релевантный тому, в котором создавались сотни тысяч японских танка. Ведь тогда от стихотворения не остается ничего, кроме произвольно состыкованных образов, а метр произвольно меняется от случая к случаю или вообще игнорируется. К сожалению, само «содержание» составляет не более 30-40% от всего гармонического единства танка.
Плохо, если переводчик не вырабатывает для себя лексические нормы, соответствующие японским поэтическим стереотипам соответствующей эпохи, и пытается каждый раз подменить их какими-нибудь псевдопоэтическими построениями: то вводя нелепые архаизмы собственного производства, то применяя неуклюжую инверсию.
Плохо, если «для облегчения жизни» переводчик вообще ставит крест на ритмике и по возможности добросовестно перелагает певучий оригинал тяжеловесной прозой, предварительно распилив ее на пять строк.
Еще хуже, когда переводчик превращает хрупкий шедевр из тридцати одного слога в тренажер для упражнений в собственной изящной словесности, имеющей весьма отдаленное отношение к оригиналу.
Хорошо, если переводчик сначала задумается о ритме, найдет свою метрическую схему и далее будет стремиться естественным путем наполнить ее образностью оригинала.
Хорошо, если переводчик поймет, что основа японской поэзии – ее высокая простота, чуждая всякому праздному изыску, и будет искать единственно нужные слова, единственно нужную интонацию, которая придаст стихотворению живое дыхание.
Хорошо, если переводчику удастся найти грань между высокой поэзией и напыщенной словесной погремушкой.
Хорошо, если переводчик при переводе танка научится мыслить, чувствовать и органично выражать свои чувства в этом жанре, как делали японские мастера стиха.
А главное, чтобы не только переводчик, но и все заинтересованные читатели усвоили нормативы этой поэтики и могли судить японские стихи в их русской ипостаси по гамбургскому счету. Ведь так оно было в Японии, где танка и хайку всегда оставались интерактивными жанрами, а искушенный читатель был высшим судией для любого поэта.
Александр Долин
Профессор японской литературы и сравнительной культурологии
Международный университет Акита (Япония)
Уважаемые победители конкурса! Этот текст будет выслан в редакцию журнала «Поэзия». Желательно подтвердить (или изменить) в ближайшую неделю правильность подписи и названия места проживания под произведениями-призерами.
«14» мая 2011 г