25.12.2009. Глава 4. Астон Исторiя японской литературы
ТРЕХСТИШИЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ.
*****************************************************************************
Мне показалось занятным расположить трехстишия разных переводчиков по гнездам. Интересна разница в переводах одного и того же текста. Таких гнезд пока 17.
«Г Н Е З Д О 5: Астон-9, Рачинский-27, Пресс-82» — означает, что данное трехстишие
было переведено Астоном под № 9, Рачинским — № 27 и Прессом — № 82.
ИШ
*****************************************************************************
Глава IV. Выдержка из книги В. Г. Астона «Исторiя японской литературы», трехстишия №№ 1 – 20, 25 февраля 1904 г.
В. Г. Астонъ
Исторiя
японской литературы.
Переводъ с англiйскаго Слушателя Восточного Института,
Подъесаула В. Мендрина
Подъ редакцiей и. д. Профессора Е. Спальвина
ВЛАДИВОСТОКЪ
Паровая типо-лит. газ. «Дальнiй Востокъ».
1904.
Извлечено изъ XI-го и ХII-го томовъ «Изв;стiй Восточного Института».
А History of Japanese Literature.
By W. G. Aston, С. М. G., D. Lit., Late Japanese Secretary to H. M. Legation, Tokio.
New York. D. Appleton and Company. 1899.
(80 ХI+408 стр.).
Отъ Редактора.
– VII –
Предлагаемый переводъ Исторiи японской литературы В. Г. Астона печатался въ большей своей части при весьма неблагопрiятныхъ обстоятельствахъ. Благодаря начавшимся въ конц; января с. г. военнымъ действиямъ на Дальнемъ Востоке переводчикъ былъ вынужденъ оставить Восточный Институтъ, въ который онъ былъ командированъ начальствомъ для слушанiя лекцiй, будучи отозванъ, сперва въ полкъ, а затемъ въ распоряженiе Военнаго Коммисара въ Мукдени…
– X –
… Въ виду того же военнаго времени и бомбардировки Владивостока…
Е. Спальвинъ
г. Владивосток, 25-го февраля 1904 года.
Предисловiе Переводчика.
…………………………….
– XV –
«…Литература о Японiи у насъ крайне бедна и не даетъ ничего для изученiя этой страны и ея народа; можно сказать, что она даже и вовсе не существуетъ…
– XVI –
… До последняго времени въ Россiи не было никого, знавшаго научно японскiй языкъ, и слова японоведенiе и японологiя не существовали. Слова эти созданы вотъ теперь только, когда учрежденiемъ во Владивостоке Восточнаго Института и открытiемъ въ немъ кафедры японскаго языка положено прочное основанiе изученiю на широкихъ началахъ Японiи и ея народа, съ его языкомъ и жизнью во всехъ отношенiяхъ…
…Гораздо более сделали въ этомъ отношенiи иностранцы, а потому намъ и приходится по неименiю своей собственной литературы о Японiи обращаться къ ихъ сочиненiямъ. Но у насъ нетъ даже и переводовъ иностранныхъ сочиненiй и, чтобы пользоваться ими не только знающимъ тотъ или иной иностранный языкъ, чтобы сочиненiя эти принесли пользу нацiи и сделались доступными всемъ, необходимо перевести прежде всего ихъ на русскiй языкъ…
– XVII –
…Въ предисловiи къ своей исторiи японской литературы Астонъ говоритъ, что «сорокъ летъ тому назадъ ни одинъ еще англичанинъ не могъ читать японской книги»…
– XXVI –
«За исключенiемъ одного или двухъ местъ», — говоритъ Астонъ въ своемъ предисловiи, — «все переводы произведенiй, упомянутыхъ въ этой книге, мои собственные»…
– XXVII –
Какъ бы тамъ ни было, но Астонъ написалъ хорошую книгу; я перевелъ ее, какъ умелъ…Книгой же…она стала только после того, какъ профессоръ японскаго языка Восточнаго Института Е. Г. Спальвинъ взялъ на себя трудъ снабдить ее примечанiями и объясненiями…Къ сожаленiю, нетъ ни одного сочиненiя на русскомъ языке. Вотъ почему, повторяю, первой задачей нашей молодой японологiи должно быть стремленiе къ тому, чтобы дать переводы всехъ лучшихъ сочиненiй о Японии…
– XXVIII –
Не знаю, конечно, какъ будетъ принята эта книга, будетъ ли она читаться; но думаю, что она заслуживаетъ все-таки того, чтобы ее прочесть, уже хотя бы въ силу того, что она является первой и пока единственной книгой своего рода.
В. Мендринъ.
г. Владивостокъ,
15-го января 1904 г.
КНИГА ШЕСТАЯ. – Едоскiй перiодъ (1603-1867 г.). (Возрожденiе учености).
……………………………
– 220 –
ГЛАВА IV.
Поэзiя 17-го столетiя.
Хайкай и более раннiе слагатели ихъ: Ямадзаки Соканъ, Аракида Моритаке и Мацунага Тейтоку. –
Мацуо Басiо. – Хайкай другихъ авторовъ. – Хайбунъ. – Кiока. – Народная лирика.
Хайкай и более раннiе слагатели ихъ.
Естественно можно было бы предположить, что въ танка, состоящихъ из тридцати одного слога, поэзiя достигла крайняго предела краткости и сжатости; но оставался еще шагъ, который можно было сделать дальше въ этомъ направленiи. В 16 столетiи появился родъ стихотворенiй, известныхъ подъ именемъ хайкай2). Хайкай это то же самое танка, но
2) Называются еще хокку или хайку.
безъ заключительныхъ четырнадцати слоговъ, состоящее изъ трехъ строфъ, въ пять, семь и пять слоговъ, какъ, напримеръ следующее:
№ 1 (Астон, нумерация моя – ИШ).
Г Н Е З Д О 4: Астон-1, Позняков-21, Мойчи Ямагучи-29, Пресс-79.
«Фуру-ике я!
Кавадзу тоби-кому
Мидзу но ото.»
Переводъ:
«О! старый прудъ!
Скачутъ лягушки въ него, —
Всплески воды!»
*****************************************************************************
Это трехстишие было напечатано вновь в статье Юрия Орлицкого «Родные горы вы забыли, пока вы на чужбине были» на странице 59 («Тритон», выпуск первый, М.: АРГО-РИСК, 2000 г.):
О! Старый пруд!
Скачут лягушки в него –
Всплески воды!
Юрий Орлицкий допускает лишь две небольшие неточности:
1) слово «Старый» было написано с маленькой буквы,
2) в конце второй строчки стояла запятая.
Печально то, что в каждое трехстишие из книги Астона Юрий Орлицкий внес свою посильную лепту.
ИШ
*****************************************************************************
Хайкай отличаются, однако, отъ танка более чемъ только размеромъ, такъ какъ пользуются далеко меньшей разборчивостью въ
– 221 –
дикцiи и сюжетахъ, чемъ древнiй родъ поэзiи. Хайкай допускаютъ слова китайскаго происхожденiя и разговорныя выраженiя и часто имеютъ дело съ такими сюжетами, касаться которыхъ отказываются более разборчивыя танка.
№ 2 (Астон).
Г Н Е З Д О 17: Астон-2, Позняков -22.
Древнейшимъ профессоромъ этого стихослагательства былъ Ямадзаки Сооканъ, буддiйскiй жрецъ (1445-1534 г.). Его стихотворенiя, которыя мне попадались, по большей части комичнаго характера. Вотъ одно изъ нихъ:
«Даже въ дождь выходи,
Полуночи луна!
Только «шляпу» надень ты сперва».
Японское слово каса значитъ – сiянiе около планетъ, а также и большая шляпа или зонтик.
№ 3 (Астон).
Г Н Е З Д О 2: Астон-3, Ксимидов-23, Мойчи Ямагучи-32, Пресс-80, Бальмонт-85, 92.
Однимъ изъ более раннихъ писателей хайкай былъ Аракида Моритаке (1472-1549). Вотъ одно изъ его стихотворенiй:
«Я думалъ: павшiе цветы
Вернулись на ветви свои, —
Какъ глядь! мотыльки это были.»
(сохранена орфография первоисточника – ИШ)
№ 4 (Астон).
Въ Едоскомъ перiоде первое имя, заслуживающее вниманiе въ этой области литературы, есть имя Мацунага Тейтоку (1561-1645 г.). Большой известностью пользуется следующее его стихотворенiе:
«Для всехъ людей
Семя сiесты –
Месяцъ осеннiй.»
Другими словами: Осенняя луна такъ прекрасна, что люди засиживаются до полуночи, глядя на нее, и поэтому возмещаютъ недостатокъ сна послеобеденнымъ отдыхомъ на следующiй день.
Мацуо Басiо.
Если бы не было прославленнаго Мацуо Басiо (1643-1694 г.) (Такие даты жизни указаны в первоисточнике – ИШ) и его учениковъ, то врядъ-ли стоило бы вообще останавливать вниманiе на этомъ роде произведенiй. Онъ внесъ въ хайкай более серьезный элементъ и много очистилъ и усовершенствовалъ ихъ до того, что они стали грознымъ соперникомъ танка. Въ это время последнiя стали для народнаго вкуса уже слишкомъ недоступными. Фамилiя Фудзивара, члены которой были спецiальными
– 222 –
покровителями, слагателями и критиками танка, поддерживала традицiонныя правила этого искусства во всей ихъ строгости, и нацiя была рада новому, более просторному полю для ея поэтическихъ талантовъ. Чтобы писать сносныя танка, требовалась техническая подготовка, для чего большая масса народа не имела ни времени, ни благопрiятнаго случая, тогда какъ ничто не препятствовало кому бы то ни было слагать танка при обыкновенной сообразительности и неглубокомъ образованiи. Сайкаку, необразованный человекъ, сочинилъ, говорятъ, двадцать тысячъ хайкай въ продолженiе однодневнаго посещенiя храма въ Сумiiоси и получилъ вследствiе этого прозвище «двадцати-тысячнаго старца». Этотъ разсказъ – очевидное преувеличенiе, но онъ показываетъ, какимъ легкимъ деломъ считалось сочиненiе хайкай.
Басiо принадлежалъ къ самурайскому семейству наследственныхъ вассаловъ Цускаго даймiо въ провинцiи Исе. Онъ стяжалъ себе известныя заслуги, имея служебныя отношенiя къ Едоскому водопроводу, но по какимъ-то необъяснимымъ причинамъ онъ оставилъ свою службу и пошелъ въ буддiйскiе жрецы. Онъ выстроилъ себе домикъ въ части Фукагава въ Едо и посадилъ банановое дерево у окна. Оно выросло и стало цвести; отъ него онъ и позаимствовалъ свое имя Басiо (бананъ), подъ которымъ онъ известенъ въ потомстве. Онъ старательно изучалъ догматы Дзенской буддiйской секты и даосизмъ и былъ также художникомъ. Время отъ времени онъ предпринималъ длинныя экскурсiи въ отдаленнешiя части Японiи, оставляя за собою следы своего пребыванiя, которые существуютъ до настоящаго времени въ виде камней, исписанныхъ стихотворенiями его сочиненiя. Въ одно изъ такихъ путешествiй онъ внезапно заболелъ и умеръ въ Осаке, на пятьдесятъ первом году жизни.
Сiотей Кинсуй1) разсказываетъ о следующемъ происшествiи, случившемся въ одну изъ поездокъ Басiо. Разсказъ этотъ иллюстрируетъ расположенiе, которымъ пользовались хайкай даже у низшихъ классовъ народа.
«Однажды находясь въ путешествiи, Басiо проходилъ черезъ некiй деревенскiй округъ, сочиняя по пути хайкай. Была полная луна. Все небо было залито светомъ, такъ что было светлее, чемъ днемъ. Было такъ светло, что Басiо и не подумалъ искать
1) Фамилiя его была Секигуци, а имя Акидзане. Писалъ подъ псевдонимомъ Сiотей Кинсуй романы и повести. Более подробныхъ сведенiй о немъ нетъ. (Дай-Нихонъ-дзиммей-дзисiо).
– 223 –
гостиницу, но продолжалъ свой путь. Въ одной деревне онъ наткнулся на компанiю людей, которые вынесли саке и кое-какую закуску на открытый воздухъ и наслаждались сiянiемъ луны. Какъ разъ они начали сочинять хайкай. Басiо почувствовалъ большое удовольствiе, видя, что это изящное искусство практикуется даже въ такомъ отдаленномъ месте, и продолжалъ наблюдать ихъ, когда одинъ простоватый малый изъ ихъ компанiи заметилъ его и сказалъ: «Вотъ жрецъ, который выглядитъ въ роде пилигрима. Можетъ быть, онъ нищенствующiй жрецъ; но это ничего не значитъ, пригласимъ его присоединиться къ намъ». Все они подумали, что это будетъ очень забавно. Басio не могъ отказаться и присоединился къ ихъ кругу, занявъ самое последнее место. Тогда простоватый малый сказалъ ему: «Каждый здесь обязанъ сочинить что-нибудь относительно полной луны. Вы должны также сочинить что-нибудь». – Басiо протестовалъ. Онъ говорилъ, что онъ скромный житель одного деревенскаго места. Какъ смеетъ онъ разсчитывать принять участiе въ забаве этой почтенной компанiи? Поэтому онъ просилъ, чтобы они любезно извинили его. «Нетъ! нетъ!» — говорили они. – «мы не можемъ извинить васъ. Хорошее или плохое, но вы должны сочинить по крайней мере одно стихотворенiе». – Они приставали до техъ поръ, пока онъ наконецъ не согласился. Басiо улыбнулся, сложилъ руки и, обернувшись къ секретарю компанiи, сказалъ: «Хорошо я дамъ вамъ стихотворенiе:
№ 5 (Астон).
Г Н Е З Д О 8: Астон-5, Пресс-76.
«Это было новолунье.»
«Новолунье! Какой дуракъ этотъ жрецъ» ! – вскричалъ одинъ. – «Стихотворенiе должно быть относительно полнолунья». – «Пусть онъ продолжаетъ» — сказалъ другой. – «Темъ более будетъ забавно». – И вотъ, они собрались кругомъ его и издевались, и смеялись надъ нимъ. Басiо не обратилъ на это вниманiя и продолжалъ:
«Это было новолунье!
Съ техъ поръ я ожидалъ –
И глядь! сегодня ночью!» 1)
(я бы, добавил «сказав последние слова, старец жестом указал на полную луну, и собравшимся на миг показалось, что ночное светило улыбается» — ИШ)
1) Подразумевается: я получил свою награду.
Вся компанiя была изумлена. Они сели опять и сказали: «Милостивый государь, вы не можете быть зауряднымъ жрецомъ, если сочиняете такiя замечательныя стихотворенiя. Можемъ ли мы спросить ваше имя?» — Басiо улыбнулся и отвечалъ: «Мое имя Басiо, и я пустился въ паломничество ради искусства составленiя хайкай».
– 224 –
— Крестьяне въ большомъ смущенiи извинялись за свою грубость по отношенiю къ такому выдающемуся человеку (в оригинале явная опечатка: «человеву» — ИШ), «чье благовонное имя известно всему миру». Они послали за своими друзьями, которые интересовались хайкай, и начали свое пиршество вновь въ честь его».
Против хайкай делались возраженiя того свойства, что даже въ рукахъ такого мастера своего дела, какъ Басiо, они заключены въ слишкомъ тесные рамки, чтобы иметь какую-нибудь ценность, какъ литературныя произведенiя. Дадзай Сюнтай называетъ ихъ
цутанаки моно (несчастныя штучки), а Сiотей Кинсуй допускаетъ, что въ глазахъ «высшаго человека» они несомненно таковы. Однако, нельзя отрицать ихъ популярности. Имя Басiо было известно последнему пастуху. У него было десять учениковъ, которые въ свою очередь имели также учениковъ, имя которымъ легiонъ. Ежемесячно устраивались въ столице и въ провинцiяхъ правильныя собранiя любителей хайкай, и были спецiалисты, которые догадались добывать средства къ жизни примененiемъ этого искусства.
Было бы абсурдомъ предъявлять какое-нибудь серьезное требованiе относительно занятiя хайкай важнаго положенiя въ литературе. Но принимая во вниманiе ихъ краткую форму, врядъ ли можно было сделать больше, чемъ сделалъ Басiо. Но не только одинъ размеръ отличаетъ эти крошечныя произведенiя отъ прозы. Въ нихъ сквозитъ известное совершенство меткаго выраженiя, часто заключающаго въ себе минiатюрные, но неподдельные перлы истиннаго чувства, или игривой фантазiи. Иногда, при внимательномъ изследованiи, въ нихъ можно найти крупинки мудрости и благочестiя. Наиболее отличительнымъ ихъ качествомъ является склонность къ намекамъ:
№ 6 (Астон).
Г Н Е З Д О 9: Астон-6, Пресс-86.
«Цветовъ облака!
Звонятъ ли это въ Уено,
Въ Асакуса ли?»
Для европейскаго читателя это покажется неизящнымъ и даже лишеннымъ смысла. Но для обитателя Едо это стихотворенiе выражаетъ более того, что слышитъ его ухо. Оно переноситъ его въ его излюбленное место наслажденiй, въ Мукодзима, съ его длинными рядами вишневыхъ деревьевъ, расположеныхъ по берегу реки Сумида, и къ знаменитымъ храмамъ въ Уено и Асакусе по соседству. Онъ не затруднится развить его мысленно примерно следующимъ образомъ: «Вишневые цветы въ Мукодзима цветутъ въ такомъ изобилiи, что
– 225 –
Образуютъ облако, закрывающее видъ. Я не могу решить, въ Уено ли это или въ Асакус; раздается звонъ, который слышенъ издали».
Но brevis esse laborat, obscurus fit. Очень большая часть хайкай Басiо наполнена такими темными намеками, что не дается пониманiю непосвященнаго въ нихъ иностранца. Ниже приведено несколько более ясныхъ изъ нихъ. Всемъ имъ свойственно то же самое качество деланiя намековъ.
№ 1 (Астон).
Г Н Е З Д О 4: Астон-1, Позняков-21, Мойчи Ямагучи-29, Пресс-79.
«О! старый прудъ!
Скачутъ лягушки въ него, —
Всплески воды!» 1)
1) Приведено уже въ начале главы, какъ примеръ для ознакомленiя съ размеромъ хайкай.
№ 7 (Астон).
Г Н Е З Д О 10: Астон-7, Пресс-81.
«Я становлюся усталымъ,
Подворье ища, —
Ахъ! эти фудзи цветы!»
№ 8 (Астон).
«Ахъ! хаги волнистое,
Ни капли не льющее
Чистой росы!»
№ 9 (Астон).
Г Н Е З Д О 5: Астон-9, Рачинский-27, Пресс-82.
«Это первый снегъ, —
Как разъ довольно, чтобъ нагнуть
Травы шпажной листы!»
*****************************************************************************
Это трехстишие было напечатано вновь в статье Юрия Орлицкого «Родные горы вы забыли, пока вы на чужбине были» на странице 59 («Тритон», выпуск первый, М.: АРГО-РИСК, 2000 г.):
Это первый снег, —
Как раз довольно, чтобы нагнуть
Травы шпажной листы!
В хайку, где каждый слог на счету, Юрий Орлицкий «от себя лично» добавляет букву «ы». В оригинале стоит «чтобъ», а не «чтобы». Шероховато. Правда, может, Юрий Орлицкий считает себя еще одним переводчиком. В этой связи укажу на следующие слова
Юрия Орлицкого:
«Вот, например, как выглядят в мендринских переводах знаменитые хайку Мацуо Басё…».
«Тритон», выпуск первый, М.: АРГО-РИСК, 2000 г., с. 59.
В этой фразе смещены акценты: не «в мендринских переводах», а в «перводах астона-мендрина» на том основании, что мендрин делал перевод с перевода.
ИШ
*****************************************************************************
№ 10 (Астон).
«Въ Мiидера ворота
Я бъ хотелъ постучать, —
Луна этого дня.»
Это значитъ: какъ красивъ, должно быть, пейзажъ у храма Мiидера въ лунную ночь, подобную этой! Я хотелъ бы быть тамъ, чтобы посмотреть на него.
№ 11 (Астон).
Г Н Е З Д О 3: Астон-11, Рачинский-28, Мойчи Ямагучи-44, Бальмонт-90.
«На ветви увядшей
Ворона сидитъ
Въ этотъ вечеръ осеннiй.»
*****************************************************************************
Это трехстишие было напечатано вновь в статье Юрия Орлицкого «Родные горы вы забыли, пока вы на чужбине были» на странице 59 («Тритон», выпуск первый, М.: АРГО-РИСК, 2000 г.):
На ветви увядшей
Ворон сидит
В этот вечер осенний
Мы снова видим определенную вольность подачи, что, вообще говоря, нехорошо:
1) в оригинале – «ворона», а не – ворон,
2) в оригинале написано одним предложением и в конце стоит точка.
Есть и еще один интересный подтекст, если уж речь зашла о во’роне. В своем предисловии Астон пишет:
«…слово: карасу–воронъ, не есть собственно воронъ въ нашемъ пониманiи этого термина: это слово обозначаетъ собою corvus japanensis, птицу вороньей породы, но большую по сравненiю съ нашими воронами и съ совершенно другимъ крикомъ и привычками…»
«История Японской литературы», В. Г. Астон, предисл. и пер. с англ. В. Мендрина,
издательство Восточного Института, Владивосток, 1904 г, стр. XVII-XVIII.
Думаю, можно было смело подписать под трехстишием «перевод Астона-Мендрина-Орлицкого».
ИШ
*****************************************************************************
№ 12 (Астон).
Г Н Е З Д О 1: Астон-12, Рачинский-26, Мойчи Ямагучи-40, Пресс-78, Бальмонт-88, 93.
«Въ стрекотаньи цикады
Нетъ намека на то,
Что умретъ она скоро.»
– 226 –
Хайкай другихъ авторовъ.
Следующiя стихотворенiя принадлежатъ другимъ писателямъ:
№ 13 (Астон).
Г Н Е З Д О 6: Астон-13, Пресс-77, Бальмонт-87.
«Это кукушка, —
Хорошенько внимайте,
Какъ бы ни много васъ было чертей.» 1)
1) Смыслъ: кукушка благозвучно поетъ, поэтому слушайте все, не исключая и самыхъ чертей.
Стихотворенiе это принадлежитъ Нисiяма Соинъ, умершему въ 1682 году.
№ 14 (Астон).
«Это первый снегъ,
Но кто-то сидитъ дома, —
Кто жъ это такой?» 2)
2) Подразумевается: дуракъ, не желающiй наслаждаться видомъ перваго снега. Стихотворенiе это
принадлежитъ Еномото Кикаку, умершему въ 1707 году.
№ 15 (Астон).
«Потрясатель личинки
Вздымается къ верху и падаетъ въ воду,
Доколе не станетъ москитомъ.»
Водяная личинка, изъ которой потомъ образуется москитъ, двигается благодаря быстрымъ вибрацiямъ своего хвоста. Отсюда названiе личинко-потрясателя. У японцевъ это служитъ эмблемой мальчика съ дурными наклонностями, изъ котораго потомъ выйдетъ дурной человекъ.
№ 16 (Астон).
Г Н Е З Д О 7: Астон-16, Пресс-83, Бальмонт-89.
«Вы, опавшiе листья!
Далеко васъ здесь больше,
Чемъ когда-либо виделъ на древе ростущихъ»
№ 17 (Астон).
«Увы! Протяженье москитовой сети,
Что я вижу, когда я встаю
И когда спать ложуся.»
№ 18 (Астон).
Г Н Е З Д О 11: Астон-18, Мойчи Ямагучи-62.
Чэмберленъ въ Handbook of Colloquial Japanese приводитъ следующiй характерный образецъ поэзiи этого рода:
«Асагао ни
Цурубе торарете,
Мораи-мидзу».
– 227 –
Буквально это значитъ: «Моя бадья вьюнками отнята, — воды полученiе!» Въ этомъ, какъ совершенно кстати объясняет Чэмберленъ, заключается следующiй смыслъ: «Поэтесса Цiiо1), отправившись однажды утромъ къ своему колодцу почерпнуть воды,
1) Кага Цiiо умерла въ 1775 году.
нашла, что несколько отростковъ вьюнка опутались вокруг каната. Какъ поэтесса и женщина со вкусомъ она не могла р;шиться повредить прекрасные цветы. Поэтому, предоставивъ свой колодецъ вьюнкамъ, она отправилась просить воды по сос;дству. Действительно, маленькая изящная картинка, выраженная въ пяти словахъ».
Хайбунъ.
Хайбунъ представляетъ собой родъ прозаическаго произведенiя, о которомъ кстати будетъ упомянуть (м. б. имелось в виду «упомянуто» — ИШ) зд;сь, такъ какъ оно является спутникомъ хайкай и пресл;дуетъ такую же самую сжатость и наклонность к намекамъ. Самый известный писатель хайбунъ – это Iокои Яю (1703-1783 г.), одинъ изъ высшихъ чиновниковъ города Нагоя въ Овари. Онъ является авторомъ сл;дующей восхваляемой апологiи:
«Земляная посудина, четыреугольная она, или круглая, старается приспособить къ своимъ формамъ вещь, которую содержитъ; мешокъ не настаиваетъ на томъ, чтобы сохранить свою собственную форму, но сообразуется съ темъ, что положено въ него. Будучи полонъ, онъ становится выше плечъ человека; пустой, онъ складывается и прячется за пазуху. Какъ долженъ матерчатый мешокъ, который знаетъ свободу полноты и пустоты, смеяться надъ мiромъ, заключеннымъ въ глиняной посудине!
№ 19 (Астон)
«О ты мешокъ
Луны и цветовъ,
Чьи формы всегда переменны.»
Другими словами: Насколько лучше согласовать наше сердце съ многообразными воздействiями внешней природы, подобно луне и цветамъ, меняющимъ постоянно свой видъ, сообразно съ погодой и временемъ года, чемъ, сосредоточившись съ самомъ себе, стараться заставлять все сообразоваться со своими узкими идеалами!
……………………………………………………
– 262 –
ГЛАВА VIII.
Фикцiя и исторiографiя 19-го стол;тiя.
Санто Кiоденъ. — Кiокутей Бакинъ. — Рютей Танехико. – Сикитей Самба. —
Дзиппенся Икку. – Ниндзiобонъ. – Историческiя сочиненiя на китайскомъ языке.
Санто Кiоденъ.
«…Санто Кiоденъ (1761-1816 г.) первый далъ японскому мiру романическую повесть или романъ настоящiй и безъ посторонней примеси…
– 264 –
Наиболее известныя повести Кiодена это: Инадзума-хiоси (1805 г.),…, Хонцiо-суйбодай (1806 г.)…
– 266 –
Вотъ отрывокъ изъ начальной главы Хонцiо-суйбодай:
«Въ царствование Го-Ханадзоно (15-е столетiе) былъ одинъ пилигримъ, по имени Сикама-но-Сонемацу. Въ юности ему было сказано однимъ предвещателемъ, что его физiономiя указываетъ на опасность отъ меча, поэтому онъ, чтобы избежать такого несчастiя, пошелъ по пути Будды. У него не было определеннаго места жительства, и онъ странствовалъ, посещая провинцiю за провинцiей. Наконецъ онъ прибылъ въ место, называемое Рокудо, въ округе Атаго въ провинцiи Ямасиро. Наступила темнота. Передъ нимъ разстилался обширный пустырь, на которомъ не было никакого жилища, такъ что онъ решилъ провести ночь здесь и прiютился подъ деревомъ. Это Рокудо было местомъ погребенiя на пустыре Торибе, служившимъ для людей всехъ званiй и положенiй. Здесь длиннымъ рядомъ стояли памятники мертвымъ, некоторые уже поросшiе мохомъ, некоторые только недавно высеченные. Ни одинъ день не проходилъ безъ того, чтобы кто-нибудь не явился сюда въ изгнанiе. Роса (слезъ) падала на росу, дымъ сожиганiя подымался вследъ за другимъ дымомъ безъ перерыва. О такомъ месте, как это, должно сказать:
№ 20 (Астон)
«Остается имя, форма исчезаетъ,
Кости подъ курганомъ, увенчаннымъ сосною,
Переходятъ въ пепелъ на лугу съ травою».
Чрезвычайно дикъ и унылъ былъ этотъ пустырь: густая трава, смоченная росою, и тамъ и сямъ виднеющаяся сквозь нее побелевшая кость…»
……………………………
КНИГА СЕДЬМАЯ. – Пореформенный (Токiоскiй1) перiодъ (1603-1867 г.). (Возрожденiе учености).
1) Названiе столицы Едо переменено на Токiо съ 1869 г., когда сюда была перенесена резиденцiя микадо.
……………………………
– 298 –
Поэзiя.
Врядъ-ли можно утверждать, что до настоящего времени японская нацiя создала много поэтическихъ произведенiй выдающихся достоинствъ…
……………………………
– 300 –
… Дни танка и хайкай, повидимому, уже прошли. Эти минiатюрныя формы поэтическихъ произведенiй являются теперь исключенiемъ, а не правиломъ1).
1) Высказываемое здесь мненiе Астона противоречитъ фактамъ последнихъ годовъ. Старыя формы японской поэзiи процветаютъ по прежнему, хотя и новая форма начинаетъ распространяться.
25 декабря 2009 г. Игорь Шевченко
г. Дубна
© Copyright: И.А.Шевченко, 2009
Свидетельство о публикации №109121400214