09.12.2009. Глава 15. Бальмонт-5
ТРЕХСТИШИЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ.
Глава XV. Трехстишия Бальмонта №№ 101 — 107, 19 февраля 1917 года,
стихотворение К. Д. Бальмонта «Япония».
«Утро России», газета, № 50 от 19 февраля 1917 года, с. 2,
стихотворение К. Д. Бальмонта «Япония»:
1 (№ 101 (Бальмонт), нумерация моя – ИШ)
Япония – красивый цвет.
Расцвет глициний.
Влюбись в Японию, поэт.
Трехстишие было вновь напечатано в книге Азадовского К. М. и Дьяконовой Е. М. «Бальмонт и Япония» (М.: Наука, главная редакция восточной литературы, 1991 г., с. 98).
2 (№ 102, Бальмонт).
Чертог таинственных примет,
В нем воздух синий,
Сапфир там золотом одет.
Трехстишие было вновь напечатано в книге Азадовского К. М. и Дьяконовой Е. М. «Бальмонт и Япония» (М.: Наука, главная редакция восточной литературы, 1991 г., с. 98).
3 (№ 103, Бальмонт)
Ниппон – узывный клич побед,
С изломом линий.
В рожденьи молний – быстрый свет.
Трехстишие было вновь напечатано в книге Азадовского К. М. и Дьяконовой Е. М. «Бальмонт и Япония» (М.: Наука, главная редакция восточной литературы, 1991 г., с. 98).
4 (№ 104, Бальмонт)
Пожар, борьба и кровь, и бред,
Разломы скиний,
Чтоб новый выстроить завет.
Трехстишие было вновь напечатано в книге Азадовского К. М. и Дьяконовой Е. М. «Бальмонт и Япония» (М.: Наука, главная редакция восточной литературы, 1991 г., с. 98).
5 (№ 105, Бальмонт)
Нихон сильней случайных бед,
Не взят пустыней,
Красив на Море белый след.
Трехстишие было вновь напечатано в книге Азадовского К. М. и Дьяконовой Е. М. «Бальмонт и Япония» (М.: Наука, главная редакция восточной литературы, 1991 г., с. 98).
6 (№ 106, Бальмонт)
Идет зима на смену лет,
Но нежен иней,
Где жизнь жива, там смерти нет.
Трехстишие было вновь напечатано в книге Азадовского К. М. и Дьяконовой Е. М. «Бальмонт и Япония» (М.: Наука, главная редакция восточной литературы, 1991 г., с. 98).
7 (№ 107, Бальмонт)
Не встретит тот ни в чем запрет,
Кто жив святыней,
Япония, твой лик пропет.
Трехстишие было вновь напечатано в книге Азадовского К. М. и Дьяконовой Е. М. «Бальмонт и Япония» (М.: Наука, главная редакция восточной литературы, 1991 г., с. 98).
Приведу анализ этого стихотворения авторами книги «Бальмонт и Япония»:
«…Создавая эти трехстишия, Бальмонт явно имел в виду хайку – классический жанр японской поэзии. Однако их сходство с хайку – чисто внешнее. В стихах Бальмонта сразу же узнается его индивидуальный почерк, его творческая личность, в то время как классическое хайку – это скорее анонимный поток поэзии, где автор скрыт. Об этом, между прочим, писал и сам Бальмонт в … статье «Фейное творчество». Кроме того, японские трехстишия не могут существовать вне контекста и не воспринимаются без него. Длинные ассоциативные ряды возникают при «назывании вещей» (именно «называние» — главный метод поэтов хайку, стесненных в узком пространстве, «называние вещей» восходит к древним синтоистским молитвословиям «норито»). Искушенный читатель трехстиший, деятельно участвующий в творческом акте, сам создает многочисленные смыслы, существующие вне написанного текста, вернее было бы сказать, что они возникают сами по себе, как бы автоматически. Важен не текст, а освященные традицией ассоциации. Например, если в хайку названа кукушка, то она вызывает в сознании читателя мысль о конце лета, луне, загробном мире, тени и т. д. Без традиционного читателя стихотворение хайку мертво, поскольку «не срабатывает» контекст, т. е. вся толща поэтической традиции. Собственно, написанный и прочитанный текст хайку –это лишь центр более обширного текста, возникающего в связи со множеством других понятий, которые, в свою очередь, также взаимосвязаны. Перенос жанра хайку с японской почвы в любой другой контекст означает разрыв с традицией и разрушение стиха. (Так, европейский читатель не знает, что, услышав слово «кукушка», ему следует вспомнить о луне.) Тем не менее в XX в. Во всем мире на разных языках пытались сочинять трехстишия, и иногда очень удачно, вписывая их в «свою» традицию. Японские же хайку в переводе на европейские языки, в том числе на русский, часто воспринимаются как одномерная плоская картинка, в то время как это лишь верхушка айсберга.
Поэтому трехстишия Бальмонта совершенно выпадают из японской традиции. В них тем не менее интуитивно угаданы по крайней мере две важные вещи (именно угаданы, поскольку ни в одной из русских японоведческих публикаций о них не упоминается). Первое – это связь поэзии трехстиший со сменой времен года. В классических хайку обязателен намек на весну, лето, осень или зиму, причем намек этот осуществляется при помощи «сезонного слова» («кидзи»), понимаемого очень широко (например, уже упоминавшаяся кукушка рассматривалась как «кидзи», поскольку связана с луной, а самая яркая луна бывает в конце лета). Во всех приведенных трехстишиях Бальмонта, кроме одного, последнего, есть «сезонное» слово: «глициния», «синий воздух», «молния», «скиния», «белый след на море», «иней». Видимо, вписанность японских трехстиший в природу остро ощущалась русским поэтом. Кроме того, трехстишия Бальмонта объединены в цикл, что также характерно для японского жанра, причем взаимоотношения стихов внутри его цикла – такие же, что также характерно для японского жанра, причем взаимоотношения стихов внутри его цикла – такие же, что и у японцев; они могли бы существовать и отдельно, но объединены темой и еще чем-то неуловимым, что японцы называют «кокоро» («сердце»). В Японии, правда, в циклы объединялись не семь, как у Бальмонта, а десять стихотворений, поскольку именно число десять представлялось японцам наиболее гарионичным. Сочинение циклов хайку на определенную тему (у Бальмонта тема – Япония, у японских поэтов – обычно из мира природы) – это способ создания фрагментарной картины мира, которая в воображении читателя обретает целостный характер. У Бальмонта сквозная рифмовка всех семи трехстиший, естественная для его поэтики, соответствует созвучиям хайку, пронизывающим все его стихи одного цикла (рифмы японская классическая поэзия не знала). Правильно использовал Бальмонт фонетические варианты слова Япония-Ниппон и Нихон. Ниппон для поэта – «узывный клич побед», что совершенно верно, поскольку японцы употребляют этот вариант в более официальных, торжественных случаях, особенно на войне; Нихон же – более поэтичное, «домашнее» слово…»
стр. 98-101.
Понятно, что статья будет всегда недописанной, нас ждут новые открытия и находки.
09 декабря 2009 г. Игорь Шевченко
г. Дубна
© Copyright: И.А.Шевченко, 2009
Свидетельство о публикации №109121308799