09.12.2009. Глава 14. Бальмонт-4
ТРЕХСТИШИЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ.
Глава XIV. Трехстишия Бальмонта №№ 98 — 100, 25 декабря 1916 года,
статья К. Д. Бальмонта «Япония. Белая хризантема».
«Утро России», газета, № 359 от 25 декабря 1916 года, с. 6,
статья К. Д. Бальмонта «Япония. Белая Хризантема».
Эта статья полностью воспроизведена на страницах 164-166 в книге Азадовского К. М. и Дьяконовой Е. М. «Бальмонт и Япония» (М.: Наука, главная редакция восточной литературы, 1991 г). Орфография этой перепечатки сохранена.
«…Я смотрю, как падают и вьются снежинки. Они все похожи и все различны. Они падают мне на руку и нежно тают. Воздушные кристалинки. Невесомые звездочки. Они падают на лицо мне, и не поймешь – обжигают слегка или слегка холодят щеку. Они касаются угла моих глаз. Ресницы мои дрожат, точно легкие крылья бабочки коснулись их. Или нет, точно маленькие маленькие феи не хотят целовать моих губ, но хотят целовать мои глаза. «Это хокку, — шепчу я себе, — это трехстрочные японские малютки хокку».
Я говорю себе: «Нужно написать хокку». И в уме моем рождается троестрочие:
№ 98 (Бальмонт, нумерация моя – ИШ)
Дыханье ветра
Из белой тучки
Плетет ковер.
Это мало, думаю я. Нужно что-нибудь еще. Но тотчас же говорю себе – довольно. И тихонько смеюсь, припоминая слова одного японца: «Написать две-три хокку, этого совершенно достаточно для целой человеческой жизни».
Но как писать? Японцы не пишут стихи, а живут стихом, переживают его, как цветок не рисует цветов и не слагает им строк, а цветет и сам есть изваянный стих.
Когда один японский поэт был сослан за какую-то провинность на отдаленный остров, что он сделал? Он весело написал певучую танку:
Ладья рыбацкая, скажи
И людям обо мне промолви,
Что от людей уплыл я вдаль,
На восемьдесят островов,
До голубого поля – моря.
Когда у другого японского поэта сгорел дом, что он сделал? Он послал своему другу, поэту, хокку:
№ 99 (Бальмонт).
Дом сгорел мой дотла,
Как спокойны цветы,
Осыпаясь.
В душе моей вырастает безмерный восторг от сознания того, что есть на земле истинные поэты, понявшие, что красивая жизнь и смелое действие суть наилучшие поэмы.
Я долго смотрю на морозное окно. Я слушаю безмолвное пение луны. Полночь колдует. Мной овладел белый сон.
Безграничные снежные поляны. Необозримые горы и леса. Сто тысяч зеркал русских озер и рек. Белые вихри. Белые метели. Белые лица. Белые призраки. Каждая снежинка поет. Каждое сердце молится. Родина, родина, я люблю тебя. Я хочу, чтоб ты была незапятнанной невестой. Я хочу, чтоб ты была счастливой в безмерных садах, где цветет лиловая и белая сирень в тенистых лесах, где звенящую грезу навевает запах белых ландышей.
И вот луна, которая ворожит над миром, построила мне из лучей своих белый путь от сердца России до корня Солнца. И я взволнованно слушаю, как в древних садах лиловых глициний и белых хризантем поет их стерегущий, певец, Самурай:
№ 100 (Бальмонт).
Г Н Е З Д О 14: Мойчи Ямагучи-46, Бальмонт-100.
Новый год наступает.
Опоясал я меч.
Он наследие предков *.
* Это стихотворение принадлежит поэту Кикаку. В подстрочном переводе Ямагути Моити звучит так: «Новый год / я надену свой меч, / Наследие моего рода».
09 декабря 2009 г. Игорь Шевченко
г. Дубна
© Copyright: И.А.Шевченко, 2009
Свидетельство о публикации №109121308913