Рёкан (1768-1830)
Часть I. Предисловие переводчика
На днях Александр Долин подарил мне бесценную книгу своих переводов Рёкана («Хижина «Мерка риса», сост., пер. с яп., предисл., коммент. А. А. Долина; СПб.: Издательский Дом «Гиперион», 2014; 320с.: ил). Книга фактически состоит из шести частей: предисловия Александра Долина, канси, вака, хайку, назиданий и рассказов о Рёкане. В предисловии переводчик не только ставит многие актуальные вопросы, но и даёт глубокие ответы, которые являются результатом многолетнего опыта.
Я бы не согласился лишь с определением хайку: «Это, по сути дела, отдельный род литературы – поэтизированные скетчи в устойчивой форме семнадцатисложной ритмизированной строки». Для меня хайку – поэзия без всяких оговорок. Скажем, если взять само по себе известное четверостишие:
«Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог».
То для меня это не поэзия, а рифмованное четверостишие. Что же тогда поэзия? Если не вдаваться в точность формулировки, а выявлять сущность, то я бы определил поэзию как подачу материала под таким углом зрения, когда видимый мир начинает говорить о Незримом. Представим, видимый мир в виде рельса на железнодорожном полотне. Мы находимся на тропинке под полотном. Нашему взгляду доступна лишь одна сторона железнодорожного пути. Но нам этого достаточно, так как вторую половину мы мысленно достроим. Поэт выделяет из окружающего мира такие явления, что мы понимаем и нечто, чего не было сказано. Поэтому к поэзии, на мой взгляд, можно отнести и прозу. Другими словами, ни наличие, ни отсутствие рифмы не является признаком поэзии. Хайку лишь тогда и хайку, если обладает мостом в Незримое, иначе – это трёхстишие.
И канси Рёкана являются ярким подтверждением этого взгляда на сущность поэзии.
Часть II. Рёкан, Басё и Есенин
Я уже говорил в статье «Улыбка Басё» http://www.stihi.ru/2012/10/22/1389 о рекурсивности хайку о лягушке. «Фуруикэ» превращается из старопрудия (места, где когда-то был пруд) в «фуру икэ», в старый пруд. «Я» — из частицы одновременного действия в восклицание (прозрения, сатори). «Кавадзу тобикому» — из распрыгавшихся лягушек перед автором, в прыгающую в воду (из-за влияния последней строчки), звук воды становится всплеском. Этот взгляд на хайку Басё кажется интерпретацией. Но среди огромного числа интерпретаций эта ведёт к поэзии, т. е. к неким скрытым истинам. Не поняв рекурсии хайку невозможно понять канси Рёкана. Можно даже всерьёз решить, что Рёкан, и впрямь, среди Глупцов — самый Великий.
Вот самая простая рекурсивная штучка Рёкана: человек – это дом, душа человека – это человек в доме. Эту идею обыграл в своё время Владимир Бурич.
Я заглянул к себе ночью в окно
И увидел
что меня там нет
И понял
что меня может не быть
А вот канси Рёкана.
Ночь холодна.
В убогой хижине пусто.
Только и есть в ней,
что палочка благовоний.
Там, за стеной,
деревья бамбука в роще.
Рядом, на ложе –
книги древних поэтов.
Светит луна
сквозь маленькое окошко.
Тихо вокруг –
лишь сверчок ведёт свою песню.
Молча гляжу –
и ощущаю такое,
Что не передать,
не описать словами.
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 69
Весь стих построен на фрактальности (самоподобии): хижина/Рёкан, палочка благовоний/душа, эта душа живёт книгами древних поэтов. Лунный свет связывает душу с Высшим началом. И т. д. Именно поэтому Рёкан и ощущает Такое. Иначе – нет разницы между поэзией и глупым акыном. Вот ещё.
Об одном мои думы –
о юности незабвенной.
Я в пустующем храме
сижу и читаю книгу.
Иногда подливаю
немного масла в светильник
И не слишком печалюсь
о том, что ночь будет долгой.
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 118
Рекурсия сквозит в каждом стихе.
Птицы в небе парят
и скрываются за горой.
Опадает листва
с деревьев в моём саду.
Навевает тоску
осенний холодный вихрь.
Одиноко стоит
в чёрной рясе старый монах.
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 121
Читая заново мы видим второй план: птицы/суета – улетают; листва/волосы, годы – опадают; осенний вихрь/повороты судьбы в старости – навевает тоску и т. д.
Великий Глупец как бы в насмешку вопрошает:
Это кто же мои стихи назвал стихами?
Ведь они по сути отнюдь не стихотворенья.
Коли ясно теперь, что не стихи мои строфы,
В самый раз о сути стихов начать беседу.
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 133
Думаю, что тогда мало кто понимал рекурсивную сущность стихов Рёкана. Наши поэты также пользовались рекурсией, причём гораздо шире: человек – страна, земля, природа, вселенная. Вот несколько цитат из стихотворений Сергея Есенина.
«Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты – в ризах образа…»
1914
«Я молюсь на алы зори,
Причащаюсь у ручья».
1914
«Ягнёночек кудрявый – месяц
Гуляет в голубой траве».
1916
«На ветке облака, как слива,
Златится спелая звезда».
1916-1917
И т. д. (например, «берёзы-свечки»).
Рекурсивная символика Рёкана в отдельных стихах идёт курсом Омара Хайяма, но об этом в следующей, третьей, части.
«28» февраля 2014 г Игорь Шевченко
г. Дубна
Часть III. Открытия Рёкана
Недавно Издательский Дом «Гиперион» выпустил в свет книгу Рёкана: «Хижина «Мерка риса» в переводах Александра Долина. Я оцениваю выход этой книги революционным в понимании восточной поэзии. Именно творчество Рёкана даёт понимание пути развития японской поэзии после Басё.
Чтобы осознать вклад Рёкана в поэзию, давайте ещё раз шаг за шагом проследим рекурсию в главном хайку Басё. Само слово «рекурсия» можно понимать как «изменение направления».
Итак, Басё идёт по местности, где когда-то был пруд. По этой причине его можно назвать «старопрудием». Поэт обходит распрыгавшихся лягушек и ему даже мерещится звук воды. На этом первопрочтение заканчивается и начинается рекурсия.
Он всматривается и неожиданно видит «старый пруд» (1-я рекурсия). Хайку осталось прежним, но омонимия фантастическим образом продолжает рассказ. Из груди вырывается восклицание — !! И Басё видит прыгающую с испугу в пруд лягушку.
Не думаю, что у Басё случайно получилась эта рекурсия. Омонимией играет каждое слово в этом хайку. Этот приём рекурсии был просто не замечен мастерами. Именно так я и думал всё это время. Однако, прочитав переводы Александра Долина, я вижу, что техника рекурсии не только была замечена мастерами, но и принципиально была взята в качестве эталона даже в жанре канси.
Что же нового я увидел у Рёкана и причём тут Есенин и русское стихосложение? С точки зрения общих религиозных принципов я считаю недостатком не только олицетворения, но и сравнения. Каждый предмет, любая букашка, цветок, дерево имеют аналог человеческой души, т. е. всё в мире связано с Высшим. Поэтому всё имеет своё лицо, свою сущность и свой Путь. В то же время рекурсия (самоподобие) пронизывает всё снизу доверху и, вероятно, является законом. Русская поэзия пошла по пути широты души и эмоциональной ёмкости. Пушкин и Есенин – вот два поэтических гения, произведения которых читает вся Россия от мала до велика. Однако масштабность гениев привела к тому, что ни один, ни другой, не могли обойтись без олицетворений (персонификаций) и сравнений.
Рекурсия должна была быть так отмасштабирована, чтобы не появлялись олицетворения и сравнения.
Первое открытия Рёкана:
человек должен сопоставляться не со страной, не с планетой и тем более не со вселенной, а с тем очагом, хижиной, домом, где он живёт или пребывает.
Именно конкретика позволяет сказать очень многое в немногом, и при этом начисто избежать сравнений и олицетворений. Во второй части я привёл достаточное число примеров на эту тему.
Второе открытия Рёкана – «вино и глина»:
Масштабирование рекурсии искал и Омар Хайям. И он пришёл (если кратко) к следующей рекурсии: знание/вино, глина/тело, гончар/Создатель. А теперь прочитаем Великого Глупца Рёкана.
<…>
Выпьем да потолкуем.
Во хмелю нам всё нипочём –
мы знать не знаем,
Что такое в жизни земной
беды-несчастья.
«Я шагал вдоль чистой реки»
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 56
<…>
Глинобитной стеною
дом отделён от мира.
Стопки книг на полу –
стихи старинных поэтов.
В тишину и покой
погружаюсь, тщету отринув.
Ощущаю в себе
дух Дзэн, сквозящий повсюду.
«Жизнь и впрямь хороша»
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 112
Итак, дом – человек. Стена дома – очевидно, тело, «глинобитное». Душа поэта в книгах «на полу».
Но Рёкан пошёл дальше Омара Хайяма в поиске точных рекурсий. Так бренному телу Рёкан ставит в соответствие посох.
Посох мой пережил, видать,
немало прежних владельцев.
Лакировка сошла, а под ней –
прочнейшая древесина.
Этим посохом глубину
измерял я на переправах.
Он со мной повсюду делил
опасности и невзгоды,
А теперь у восточной стены
давно уж стоит без дела –
Год за годом время течёт,
уходит время…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 151
Третье открытие Рёкана: «плошка для подаяния – антенность»
К человеческим знаниям Рёкан относился с традиционным для посвящённых скепсисом:
От китайских наук я устал,
зубря их с детства.
В годы юности Дзэн изучал,
да мало толку
<…>
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 84
Чем напрасно читать бессчётные книги,
Лучше следовать моему простому совету,
Коли хочешь меня спросить, то слушай:
Каждый должен постичь своё же сердце!
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 64
Антенность – это такое спокойствие духа, когда сознание становится похожим на гладь озера и начинает отражать Высшие колебания, если, конечно, словит.
За окошком щебет пичуг –
опять весна наступает.
В созерцанье сижу,
но душа не знает покоя.
Что ж, возьму, коли так,
посох, плошку для подаянья,
Беззаботно пойду
опять бродить по дорогам.
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 90
Я близ храма Канон
живу в убогой лачуге.
Мириады дерев –
мои друзья и соседи.
Часто, рясу надев,
прихватив неизменный посох,
Побираться иду –
мне в плошку кладут съестное,
Я же эти дары
торжественно поглощаю.
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 116
Понятно, что этих мелких открытий было сделано много. В результате чего и сформировалась техника хайку, когда сжатое, в обычной картинке ядро, вдруг разворачивается словно ДНК и обнаруживает способность жить и развиваться.
Владение рекурсией – высокое искусство посвящённых, так как вряд ли кто-то поймёт сакральные составляющие. Даже японские литературоведы бросили Рёкана в запасники. Этому я как раз и не удивляюсь. Не умея ценить своих гениальных предков, как смогут они выйти на мало-мальски приличный уровень написания хайку?
В этой связи я ещё раз поблагодарю Александра Долина за перевод столь важной книги.
На самом деле мне есть что ещё сказать интересного о канси Рёкана. Но нужно двигаться к танка.
«1» марта 2014 г Игорь Шевченко
г. Дубна
Часть IV. Рёкан и танка
Начну с замечания из предисловия Александра Долина: «Сегодняшние поэты хайку как в Японии, так и за её пределами, как правило, не только не умеют писать «обычные» стихи и не разбираются в нормативной поэтике, но даже не интересуются никакими иными стихотворными формами, кроме хайку».
На это наблюдение у меня есть такое объяснение. Вершина хайку – бесстрастность, вершина танка – чувство. Хайдзин высокого уровня понимает, что звук – разрушает, цвет – отвлекает, прямо высказанная мысль – теряет ценность. Хайдзин начинает чувствовать высшие области. И если хайдзин начнёт творить в области танка, то получит то же, что Рёкан. Кстати, и Александр Долин не назвал раздел пятистиший Рёкана – танка. Вместо танка стоит – вака. Рёкан, освоив технику рекурсии, в пятистишиях (иного слова я подберу) начинает петь эзоповым языком или впадает в прямое проповедничество.
Помышляй лишь о том,
что нынешний день уготовил,
настоящим живи,
ибо прошлое необратимо,
а грядущее непостижимо…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 234
Это – ужас со всех точек зрения, кроме количества слогов.
Эзопов язык я усматриваю в поэтической переписке с монахиней Тэйсин. Тэйсин на рекурсивном языке задаётся игривым вопросом: я могу пошалить, но это никак не скажется на моих мировоззренческих основах.
Тэйсин
Вот и тают снега,
укрывшие горные кручи,
на весеннем ветру,
но река между скал в ущелье
недвижима, скована льдами…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 230
На что Рёкан отвечает на том же языке, что шалость влечёт за собой привычку, и в итоге – фактическое изменение взглядов.
Коли тают снега,
укрывшие горные склоны,
скоро время придёт –
бурно хлынет река в ущелье,
и ничто её не удержит…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 230.
Из примерно 130 пятистиший к жанру танка я бы отнёс лишь это:
Только ветер, да снег,
да ливень, что смешан со снегом.
На рассветной заре
Где-то в сумрачном поднебесье
Перелётные гуси кличут…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 233
Если же перестать говорить серьёзно, то станет очевидно, что многие пятистишия Рёкана есть не что иное, как поздние заимствования из краткостиший российского Сапеги c редактированием интонаций в угоду своему дальнему времени. Вот несколько примеров.
1
Словно водоросли,
что без дела колышутся в море
то туда, то сюда,
прожил я вчера и сегодня –
проживу, должно быть, и завтра…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 213
УТРО
проснулся… —
ну, что ж,
для начала не плохо…
«Сапега. Сорок четыре», СПб.: «Красный Матрос», 2006
2
К ВОПРОСУ О ТАНЦАХ-91
без прежней удали,
но буде так случится –
то и сейчас не прочь, залив глаза,
с какой-нибудь безумной молодухой
сомнительным движениям предасться!
«Сапега Сапегой», СПб.: «Красный Матрос», 2002, с. 8
«Нынче ветер так свеж,
и луна так светла на небе.
Эх, когда бы сейчас
поплясать с сельчанами вместе!» —
Что-то блажь старика одолела…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 206
3
шутливо сетую на одиночество
о как тоскливо
спать мне одному
ночами долгими осеннею порою
…по улице Тамбасова,
дом тридцать!
«Сапега Сапегой», СПб.: «Красный Матрос», 2002, с. 12
Видно, век доживать
придётся мне в здешних пределах,
на Кугами-горе,
в ветхом доме под сенью рощи
при старинном храме Отого…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 207
4
Приятно порой
на солнце весеннем погреться –
к сельчанам подсесть
и мирно под старою ивой
с друзьями вести разговоры…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 187
УТРО
глаз не продрать,
не подняться… и ладно –
вчера хорошо посидели!
«Сапега Сапегой», СПб.: «Красный Матрос», 2002, с. 30
5
ДЕКАБРЬ-97
ночь коротая,
«Записки о восхитительной незамутнённости
всепроницающего светильника» прочёл…
«Сапега Сапегой», СПб.: «Красный Матрос», 2002, с. 39
Нет, Пути Благодати
постичь мне и впрямь не дано –
вот вчера и сегодня
так бездарно часы досуга
пролетели в хижине горной…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 223
6
ВЕЧЕР-99
снял носки (благодать!)
и сижу… —
сапега сапегой.
«Сапега Сапегой», СПб.: «Красный Матрос», 2002, с. 51
Ведь как хорошо,
заранее дров заготовив,
всю ночь напролёт
лежать у огня беззаботно
и мутным сакэ пробавляться!..
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 223
Просто загадка на загадке: кто первый догадался воспеть вино – Сапега, Омар Хайям или Рёкан? Не могли же они, в самом деле, живя в разных странах и в разное время, прийти к одной и той же мысли независимо друг от друга?
7
Шуточное стихотворение
Мне превыше всего
дорог в нашем изменчивом мире
сей превкусный моллюск
из ракушек садзагатакэ –
тех, что ловят в скалах прибрежных…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 213
брюхо набок –
лежу… безмятежная сытость –
праздник этого дня
«Сапега Сапегой», СПб.: Красный Матрос, 2002, с. 68
Напрасно российские читатели думают, что японцы добрались лишь до Сапеги и до столицы ещё далеко. Ну вот, ещё два стихотворения Рёкана…
8
После того, как в хижину наведался вор
Вору не удалось
унести ночное светило –
вот и снова луна
сквозь окошко струит сиянье,
так чиста, светла и прозрачна!..
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 225
Рёкан
Пусто в доме моём:
хоть всё тут обшарь и ощупай,
не найти ничего –
только в той пустоте сияет
светлый Путь учения Будды…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 228
Ищете плохо.
Перевернули весь дом.
Не взяли счастье.
Артём Мочалов, г. Москва, http://haiku-kampai.ru/haiku/haiku-tom/haiku-tom5.htm
Делайте выводы, а я должен поблагодарить Александра Долина, который не побоялся донести россиянам жестокую правду о японских авторах. Предлагаю не ставить подобные произведения на конкурс танка, чтобы не искушать дюже охочих до литературных плодов японцев.
«2» марта 2014 г Игорь Шевченко
г. Дубна
Часть V. О трёхстишиях, поэзии и значении для меня Рёкана
Если бы Александр Долин тайно выставил на мои конкурсы трёхстиший стихи Рёкана, многие бы из них претендовали на призовые места, причём во всех номинациях, даже в хайку в моём понимании. Дело в том, что рекурсия всегда содержит смысловой веер сути вещей. И самый непритязательный акын рекурсией преображается в шедевр, как гадкий утёнок – в лебедя. Некоторые в письмах указывают мне на непоследовательность в выборе лучших стихов. Да, я вывел правила, но они носят исключительно учебный характер. Наступает время, и автор, постигает рекурсию или другой приём, который позволяет, невзирая на попрание «законов», выходить стиху на приличный уровень. Стихи привожу в порядке следования у Александра Долина.
Лучшие хайку
Кромешная тьма –
лишь сверчки в ночи стрекочут
около дома…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 240
Здесь есть рекурсия, поэтому расшифрую своё понимание. Дом ассоциируется у Рёкана с человеком, очаг и свеча – с душой. Кстати, не так прост Макаревич. У него есть целый цикл песен о доме. Итак, человек посвящённый – дом, в котором горит свеча. А рядом, вокруг дома, в темноте, стрёкот-суета сверчков. Далее без комментариев из-за экономии времени.
Очнулся от сна –
в отдаленье раздаются
песни лягушек…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 241
Белизна снегов –
там и сям на лугу чернеют
сухие хвощи…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 241
Летние дожди –
винный склад полузатоплен
бурным потоком…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 242
В железной плошке
рис на завтрашний денёк.
Прохладный вечер…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 249
Лучшие трёхстишия
Деревенька меж гор –
доносится отовсюду
кваканье лягушек…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 242
Конечно, горы с деревенькой больше похожи на гигантского кузнечика, но лягушка имеет свои сильные стороны.
Полная луна –
в палисаднике меряюсь ростом
с деревцем банана…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 243
Ближе к полудню
кишмя кишат на лугу
цветики мака…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 243
Дождик весенний.
Отчего-то пришло на ум:
навещу-ка друга!..
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 245
В системе рекурсии Рёкана – дождь/разговор.
Дождик весенний.
Тихо глажу треснувший бок
тыквы-горлянки…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 246
На плетёной дверце
нынче капельки росы
с утра пораньше…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 252
На плетне моём
примостились в ряд пичуги –
снежное утро…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 253
Чуть передохнул –
Но всё тот же дождь осенний
и на горе Родзан…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 255
Одинокий старик,
коченеющий на морозе, —
бамбук под снегом…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 255
«Амазония» Рёкана
Листьев кленовых
парча по осенним горам –
китайское платье…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 243
Будто по шёлку,
вышивает он по воде –
дождик весенний…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 243
Мискант и хаги –
полюбуюсь, пока роса
не испарилась…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 246
Рука устала –
куда бы положить
постылый веер?!..
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 249
Лучшие сенрю
«Здесь, что ли, вздремнуть?» —
Словно захмелев, всё ниже
клонится лотос…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 241
Словно во хмелю,
легко летит над землёю
весенний ветер…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 244
Мискант да хаги
вдоль тропинки моей в горах –
дорожные знаки…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 247
Руками машет,
будто сам пустился вплавь, —
продавец сельдей…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 249
Ирисы цветут.
До чего же я нализался
в этой таверне!..
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 255
На осеннем ветру
стою такой одинокий –
ну и фигура!..
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 258
Напоследок сенрю из воспоминаний Кэра Ёсисигэ о мастере Рёкане. Однажды Рёкан играл в го с Мансукэ. В случае проигрыша Рёкан должен был сделать каллиграфическую надпись. Рёкан проиграл трижды и три раза он старательно вывел на веере сенрю:
Собирает хурму –
ох, и мёрзнут его причиндалы!
Осенний ветер…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 282
На что Мансукэ воскликнул:
— Три раза подряд хайку о моих причиндалах – это уж слишком!
— Но ведь ты у меня выиграл три партии в одну и ту же игру, — возразил Рёкан.
Огромное значение поэзии Рёкана я вижу в развитии техники рекурсии начисто забытой в наши дни. Рекурсия Рёкана позволяет при желании обходиться без олицетворений и сравнений. Его канси достойны тщательного изучения.
Благодаря стройной рекурсивной системе образов он мог легко сочинять все виды трёхстиший от сенрю до хайку.
Слабым звеном поэзии Рёкана я считаю танка. При этом вполне возможно, что японцы именно за танка и превозносят Рёкана. Здесь я должен сделать небольшое отступление, чтобы обозначить своё видение поэзии в свете религиозных и иных воззрений.
Для меня поэзия, в определённом смысле, надрелигиозное и наднациональное искусство. Представьте себе пирамиду с площадкой наверху. Религиозные системы подобны витиеватым путям наверх, к площадке. Ни одна из них не имеет преимуществ перед другой: у одних путь короче, но круче, у других – длиннее, но взбираться легче. Поэзия – выше этих путей, так как она сама жизнь. Жизнь выше любой теории, а тем более категоричных утверждений. Можно также сказать, что поэзия – это круглый стол всех религий и мировоззрений. Когда Поэзию узурпируют христиане, буддисты, иудеи… она становится поэзией с маленькой буквы, если не ниже.
Из 130 танка Рёкана в 30! (номера по порядку следования в книге: 10, 39, 61, 68, 69, 70, 71, 72, 79, 86, 91, 92, 94, 95, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 107, 112, 113, 114, 121, 126, 127, 128, 129) использованы догматы буддизма. Я постараюсь просто показать слабую сторону догматики буддизма Рёкана другими догмами на двух примерах, взятых с одной страницы:
98 (мой номер порядка следования пятистиший в книге)
То вдохну глубоко, то выдохну –
и понимаю,
как же в мире земном
всё непрочно, непостоянно
и подвержено увяданью…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 222
100
Я гляжу на цветы
И знаю: ничто в этом мире
нам навек не дано –
ведь цветы, что позже раскрылись,
всё равно опадут, увянут…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 222
Итак, «как же в мире земном всё непрочно, непостоянно» и «ничто в этом мире
нам навек не дано». А я утверждаю, что душа постоянна и дана нам навек. Можно убить тело, но до души никому «земному» не добраться. Могу разбивать и далее все эти надуманности, всю эту бренность с одиночеством. Да, я уважаю религиозные взгляды, но давайте не путать Жизнь и Поэзию с теорией и сутрами.
Я прошу прощенья у Александра Долина, но критикую я не переводчика, причём лучшего российского переводчика танка, а мировую тенденцию во всех видах поэзии. Совсем недавно я критиковал в статье «Любовь Терлеева «На рисовой бумаге» http://www.stihi.ru/2012/09/01/1614 творчество переводчика и члена Союза писателей России. Вот три «христианских» пятистишия Любови Терлеевой из книги «На рисовой бумаге» (М.: ИПО «У Никитских ворот», 2011).
Троица Святая – сила,
сила сохраняющая,
истина вдохновляющая,
вечность нерушимая,
бессмертное созидающая.
(с. 55)
Дай на пост мне
новые силы,
Всемогущий Господь!
Покаяние – лучшая лира,
что для Духа дарует нам плоть.
(с. 150)
Прошу тебя:
ни всуе, ни всерьез
ты ни Создателя
и ни противника его –
не трогай.
(с. 93)
Сравните:
Помышляй лишь о том,
что нынешний день уготовил,
настоящим живи,
ибо прошлое необратимо,
а грядущее непостижимо…
«Хижина «Мерка риса», пер. А. Долина; СПб.: «Гиперион», 2014, с. 234
Впрочем, ещё коммунисты ввели принцип партийности литературы. Дело вкуса. Но я вправе высказать своё мнение. И по этой причине как трёхстишия так и пятистишия могут быть вполне свободными от ваби, саби, Покаяния и Создателя. Картинность хайку видна, а чувство в танка ощущается всеми вне зависимости от взглядов.
При всём моём противоречивом отношении к Рёкану я ставлю его на один уровень с Омаром Хайямом за развитие непротиворечивой и стройной системы рекурсивных образов. Мне жаль, что из-за нехватки времени я не могу более полно раскрыть эту тему, а лишь обозначаю её.
Я благодарен Александру Долину за бесценный дар российским читателям.
«5» марта 2014 г Игорь Шевченко
г. Дубна