Разбор первый
Критико-аналитический отдел начинает свою работу. Прежде всего, я прошу простить меня за резкие слова и нетактичность. Так я поступаю часто, всем уже это приелось, и чувства притупились. Поэтому стоит на пару слов вернуться к этому вопросу. В любой стих-призёр вложено чувство: дорогие воспоминания, невосполнимые утраты, патриотизм большой и малый и т. д. Критик видит только текст, его задача – отсечь слабости. Ничего приятного в этом нет, разве что похохмиться, представляя картину: «Стоматологи на привале». Однако замечено, что в отсутствие критики, конкурсы становятся формальными, произведения слабыми, а авторы надутыми или забронзовевшими.
Работы буду рассматривать по одной сверху вниз по убыванию итоговой суммы баллов. Несколько человек мне прислали письма с желанием войти в комиссию по окончательному отбору призёров (за что всем спасибо!), но для первого случая пусть окончательное решение примет глава Критико-аналитического Совета» — Галина Дуткина. Мы с Владимиром Бероном напишем несколько статей, где вместе, где – врозь. Решение окончательное за Галиной Дуткиной, но мы честно и аргументированно изложим свой взгляд. Сначала о 112-балльном четверостишии.
………………………………………………………………………..………..
112 баллов 112 баллов 112 баллов
…………………………………………………………………..……………..
А он по небу – соколом,
по полю я – полёвкою.
Спикировал…. Жестокий он…
Не спряталась – неловкая.
Елена Гроцкая, Москва
О недостаточной технике я говорил ранее: он-я-он, если «жестокий», то последняя строчка подразумевается и т. д. Во-вторых, перед жюри во главу угла была поставлена задача – искать оригинальные стихи.
- НАРОДНАЯ ПОЭЗИЯ
Автор, на мой взгляд, взял избитую ситуацию из русской народной поэзии, отсимметричил, отдублировал и разбавил водой по вкусу. Приведу характерный (типовой) пример из книги «Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия» (сост. К. Чистов и Б. Чистова, Л.: Художественная литература, 1984).
Пример № 1
<…>
C отколь взялся млад сизой орёл,
<…>
Ох, да он пух пустил,
Эй, да он пух пустил,
Он пух пустил по чисту полю,
Он пух пустил по чисту полю.
<…>
Собирались красны девицы
Ох, да сбирать перья,
Эх, да сбирать перья,
Сбирать перья лебединые,
Сбирать перья лебединые.
с. 241-242
Исключительно для экономии времени читателей привожу другие пары из этой книжки где одна сторона либо преследует другую, либо встречается с ней:
с. 66: бобёр за куницей;
с. 67: заяц «заинька-повиляинька» попал в сети;
с. 67: сокол – голубка;
с. 215: сокол – птичка;
с. 230: сокол – галка;
с. 247, с. 268: серые гуси – белая лебедь;
с. 313: «козушка-белоножушка» – серый волк; думаю, песня «жил-был у бабушки серенький козлик» является хорошей пародией на «Не спряталась – неловкая». Можно было бы привлечь и орла Пушкина из «Узника», но непонятно как полуорёл-полуголубь может клевать пищу? Лермонтов в «Трёх пальмах» пишет иначе: «Да коршун хохлатый, степной нелюдим,// Добычу терзает и щиплет <…>».
с. 314: серая утка – орлы;
с. 316: сокол – лебёдушка;
с. 322: «пташечка-канареечка» – сокол;
и т. д.
Кто же из судей так высоко вознёс «серенького и серого»? Вот наши герои, вчитайтесь:
Комментарий
Ирина Леонтьева: Первая строка отсылает к народному стилю, но необычное для народного
сравнение героини (стихотворение от первого лица) с полевкой, интригует. Строки разбиты на
две части: первая часть строки только картинка, вторая в образе включает отношение автора. С каждым словом динамично накаляется сюжет и параллельно с этим прослеживается эволюция чувств героини от восхищения до острой боли и растерянности в последней строке. Это готовая миниатюра. НИ одного лишнего слова, нет красивостей, а трагизм – налицо.
2 место, 55 баллов
………………………………………………………..
Комментарий
Лидия Жарова: Стон души по Цветаевой: «Мой милый, что тебе я сделала?» Есть звукоряд (К, Л).
Минимум лексики, максимум мыслепространства: вся история любви. Своеобычно.
2 место, 55 баллов
…………………………………………………………..
- КЛАССИКА
Если кому-то мало примеров из народной поэзии, вспомним поэму «Руслан и Людмила», в которой Пушкин воспел «неловких» и неповоротливых.
<…>
С порога хижины моей
Так видел я, средь летних дней,
Когда за курицей трусливой
Султан курятника спесивый,
Петух мой по двору бежал
И сладострастными крылами
Уже подругу обнимал;
Над ними хитрыми кругами
Цыплят селенья старый вор,
Прияв губительные меры,
Носился, плавал коршун серый
И пал как молния на двор.
Взвился, летит. В когтях ужасных
Во тьму расселин безопасных
Уносит бедную злодей.
Напрасно, горестью своей
И хладным страхом поражённый,
Зовёт любовницу петух…
Он видит лишь летучий пух,
Летучим ветром занесённый.
<…>
Александр Пушкин, 1820, (1828)
«А. С. Пушкин: Собрание сочинений в десяти томах», т. 3: Поэмы Сказки, М.: Художественная литература, 1975, с. 26.
Только некоторым из наших судей четверостишие кажется настолько свежим и своеобычным, что достойно «главою непокорной» вознестись выше остальных миниатюр.
- ХОНКАДОРИ
Итак, тема избитая, но можно ли найти ракурс относительной оригинальности четырёх действующих лиц: сокол-мышь и любовная пара? Выход, на мой взгляд, нашла Анна Ахматова в стихотворении «Мурка, не ходи, там сыч…».
<…>
Няня, не горит свеча,
И скребутся мыши.
Я боюсь того сыча,
Для чего он вышит?
Анна Ахматова (1889-1966), 1911 (?)
«Анна Ахматова: Сочинения в двух томах», т. 1: Стихотворения и поэмы, М.: «Художественная литература», 1986, с. 46
- РИФМА: «соколом» — «жестокий он»
Ради чего же написано четверостишие? Уж не для рифмы ли? И уж если о рифмах, то большее впечатление на меня оказало созвучие Сергея Есенина: «весь я» — «профессия» («Страна негодяев», 1922-1923, «Сергей Есенин: собрание сочинений в шести томах», т. 3: Поэмы, М.: «Художественная литература», 1978, с. 156). Слогов стало больше, а рифма осталась. В чём дело?
Но рифма начнёт приносить пользу лишь при условии, что автор понимает сущность стихий (отсюда и само слово «стихи»). Женское начало требует лаконичности. Лишний вес, в большинстве случаев, отталкивает мужчин. Рифма с повторным местоимением убивает весь стих, рушит всю постройку. Автор этого не понимает и творит страусиную рифму.
Считать себя поэтом только на основании относительно продвинутых рифм? Я называю это не поэзией, а рифмачеством. Встаю на проторенную дорожку типовых сюжетов и рифмую, и не скучно. Близко не подпустил бы к призёрам, и сел бы за трактат «О вреде рифмы».
- Досказанность
Не нужно разжёвывать, что он – сокол, я – лебедь. Даже в обрядовой поэзии, часто говорилось лишь о птицах и их разборках, люди подразумевались. Местоимения – балласт, лишний вес, враги, зацепки для критики. В хайку они в принципе недопустимы.
Автор вообще не чувствует тело стиха. Показательна и последняя строчка. Рекомендую пройти курс нерифмованных миниатюр. Как будете жить при отсутствии рифм? Но, но…
Ещё раз прошу, как Деточкин, меня простить. Граждане судьи, может быть, я и неправильно здесь что-то сказал, но от чистого сердца. Я… не мог этого терпеть. Ведь…
Игорь Шевченко
Московская область
16 сентября 2018 года