Профанация хайку-1
Последнее событие в мире хайку: второе место на конкурсе Всемирного Хайку Клуба трехстишия-антихайку Origa (Olga Hooper), написанного в западном стиле:
полёт с обрыва …
к самой сущности
бытия
http://origa.livejournal.com/157955.html
http://tobaccoroadpoet.blogspot.com/2009/04/fifth-annual-anita-sadler-weiss.html
заставляет меня дистанцироваться от таких конкурсов. Заявляю о нарушении основных принципов хайку:
1) нет конкретики – полет — чего или кого?; и что за станция такая – сущность бытия?;
2) оперирование невещественным, и как следствие отсутствие графичности образа:
полет невозможно нарисовать, тем более – сущность бытия;
3) картины душевных переживаний в хайку принято раскрывать через зримые (вещественные) образы, но уж никак не через «сущность бытия».
Совершенная беспомощность и автора и жюри. Господа, члены жюри – какое место Вы дадите тогда такому трехстишию:
полёт с обрыва …
к самой сущности
небытия
Какое из двух глубже или более отвечает вашему утонченному вкусу? Легкость возникновения двойника в том, что строка «к самой сущности бытия» — не имеет смысла, и с легкостью может быть заменена на такую же бессмыслицу. Попробуйте так же легко создать двойник любому хорошему хайку — Вас ждет фиаско, так как хайку конкретно и приобретет другой смысл, а здесь смысл не меняется. Задумайтесь, господа.
Я определяю подобный жанр как европейское трехстишие, в котором автор оперирует невещественным. Для меня оно не имеет ценности как хайку еще и по причине одноопорности, т.е. кроме полета здесь нет ничего. Полет не с чем сопрягать. Впрочем, Вам – японцам, позабывшим основы жанра, нужно еще раз продемонстрировать лучшие образцы хайку, созданных в Японии.
1.
Молния вдали.
Пронизал ночную мглу
Выпи резкий крик.
Мацуо Басё (1644-1694)
«Японские трехстишия», пер. В. Марковой, Худ. лит-ра, М., 1960 г, с. 74.
Сопоставляются два разнородных, но гармонирующих явления молния и резкий крик выпи.
2.
Оскалив белые зубы,
Обезьяна хрипло кричит…
Луна встает над горою.
Такараи Кисаку (1661-1707)
«Японские трехстишия», пер. В. Марковой, Худ. лит-ра, М., 1960 г, с. 153.
Белые зубы – луна, тело обезьяны – гора. Все конкретно, видимо и осязаемо.
3.
Склоны гор вдалеке –
желтизна где бледнее, где ярче…
Голос кукушки.
Масаока Сики
«Времена года» (Из современной японской поэзии классических жанров), сост. Долин А. А., М.: Радуга, 1984 г, с. 15.
Голос кукушки то тише, то громче из-за ветра. И желтизна гор где бледнее, где ярче…
Если же Вы, господа — члены жюри, будете искать содержание вне техники, то обратите внимание на следующие примеры не техничных, но содержательных трехстиший японских авторов.
4.
Сливы весенний цвет
Дарит свой аромат человеку,
Тому, кто ветку сломал.
Тиё
«Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии», М.: Худ. лит-ра, 1977, с. 785.
«Далекие и близкие» (стихи зарубежных поэтов в переводе Веры Марковой (японская поэзия) и др.), М.: ПРОГРЕСС, 1978 г, с. 75.
Иллюстрация к нескольким заповедям.
5.
НА СМЕРТЬ МАЛЕНЬКОГО СЫНА
О мой ловец стрекоз!
Куда в неведомой стране
Ты нынче забежал?
Тиё-ни (02, 147)
«Японская поэзия», пер. А. Е. Глускина и В. Н. Маркова, М.: Худ. лит-ра, 1954 г, с. 147.
Речь по сути идет о небытии, однако слов о «сути бытия» нет. Отмечу еще раз для членов жюри, что в хайку картины «сути бытия-небытия» даются через зримые образы.
6.
ВСПОМИНАЮ УМЕРШЕГО РЕБЕНКА
Больше некому стало
Делать дырки в бумаге окон.
Но как холодно в доме!
Фукуда Тиё (1703-1775)
«Японские трехстишия», пер. В. Марковой, Худ. лит-ра, М., 1960 г, с. 177.
Без комментариев.
7.
НА СМЕРТЬ МАЛЕНЬКОЙ СЕСТРЫ
Увы, в руке моей,
Слабея неприметно,
Погас мой светлячок…
Кёрай
«Японская поэзия», пер. А. Е. Глускина и В. Н. Маркова, М.: Худ. лит-ра, 1954 г, с. 133.
8.
Последним хочу привести известнейшее хайку, ставшее эталоном графичности образов.
На голой ветке
Ворон сидит одиноко…
Осенний вечер!
Басё
«Японская поэзия», пер. А. Е. Глускина и В. Н. Маркова, М.: Худ. лит-ра, 1954 г, с. 117.
Достаточно, думаю, примеров. Присуждение антихайку второй премии на престижном конкурсе я расцениваю как профанацию искусства хайку. Я выражаю недоверие всему составу жюри, считаю их компетенцию подорванной. Необходимо публичное обсуждение причин происшедшего.
Игорь Шевченко, 12 апреля 2009 года.
© Copyright: И.А.Шевченко, 2009
Свидетельство о публикации №109041406596
28.12.2009. Профанация хайку 2
Профанация хайку – 2.
Снова и снова возвращаясь к словам Александра Долина о «триумфе воинствующего дилетантства» («Шедевры японской классической поэзии», А. Долин, М.: ЭКСМО, 2009 г, с. 597), вынужден в который раз признать их правоту. Но гораздо страшнее, если на защиту «дилетантства» становятся профессионалы и иезуитски изощренными способами начинают доказывать теорию относительности хайку: дескать нехайку – это тоже хайку, стоит только изменить угол зрения или точку отсчета.
Для примера остановимся на книге Станислава Шуляка «Глаза ветра. Книга хайку» (СПб.: Изд-во «Геликон Плюс», 2002 г). Книгу заключает статья Юрия Орлицкого «Хайку большого города». После ратных доказательств абсурдных положений в последнем абзаце Юрий Орлицкий, наконец, делает вывод, к которому шел несколько страниц:
«В общем, основные законы японской миниатюры в стихотворениях Станислава Шуляка пусть необычным образом, но срабатывают. Значит, новая форма выбрана поэтом не зря. То есть, эксперимент прошел успешно, книга получилась. По крайней мере, читать ее интересно. Словно собирать из блестящих камешков-строф картину современной городской жизни, в которой все невпопад, но так много этих самых ярких камешков…»
В книге 96 страниц и 312 трехстиший. А теперь, уважаемые читатели, испытайте удовольствие от «блестящих камешков-строф» (цифрами указаны страницы). Прошу обратить внимание на концентрацию перлов.
– 6 –
А вот день среди
прочих дней красуется.
Породой вышел?
– 7 –
Мир во взоре. Кто ж
заметит тогда топор
твой за пазухой?
Женщину моряк
снимает, а ту уж без
моря качает.
Боялся ночи,
боялся тьмы. Как смерти
репетиции.
– 8 –
Солнце брызнуло
несмелым лучом. В душе
Северный полюс.
– 9 –
Нечего Солнцу
в лужу глядеться. Пусть
жизнь проживет свою.
– 18 –
Вот фонарь стоит
одинокий. Предмет он,
иль метафора?
Скудны деревья.
Какое уж там плодов
состязание?
Поле. Кто ж велел
тебе быть у ромашек
в повиновенье?
– 19 –
Ива согнулась.
Видно, все еще помнит
уроки ветра.
– 27 –
Ангел сердится.
Сегодня он всего лишь
собака Бога.
– 37 –
Голова твоя
полна свинца несчастий,
пловец в кошмарах.
– 42 –
И стоял с цингой
во взоре, фестивалем
лжи потрясенный.
Надеюсь, что ценители хайку чувствуют «силу высоты» данных произведений. Рассмотрим метод профанации хайку Юрием Орлицким. Станислав Шуляк все 312 трехстиший писал, любой ценой соблюдая форму 5-7-5. Понятно, что приходилось много раз ломать естественный ход строки. Например,
В душе луна и
солнце. Достаточно для
шизофреника.
с. 53
Дни жизни – вехи
бытия? Периоды
полураспада.
с. 54
Кто там пал во прах
и ничтожество? Кто же?
Нация пала.
с. 59
Вратарь пропустил
мяч. Трибуны в ярости.
Люди ничтожны.
с. 20
Как слово «мяч» оказалось во второй строке, вратарь что ли пропустил? Но Юрий Орлицкий профессионал, он понимает, что нужно придумать наукообразное обоснование. Ведь есть прием и переноса слов и деления точкой строки. И понятно, что было бы неплохо найти такие трехстишия, в которых слепое следование форме 5-7-5, совпало по содержанию с изысканным приемом. Кстати сказать, раньше, им прекрасно владел Бурич, сейчас – Кицунэ. Юрий Орлицкий находит это трехстишие:
На ветру ива
трепещет. Будто бы плач
Иеремии.
с. 15
Да, получилось. Откровенное сравнение «будто бы плач», конечно, выводит трехстишие за рамки хайку, но использование приема «четвертой строки» удерживает трехстишие в зоне «хайку и около».
А теперь цитирую профанацию хайку Юрием Орлицким. Станислав Шуляк лишь написал то, что мог и как мог. Юрий Орлицкий же с высоты своего понимания хайку обосновал, что при чтении этой книги в глазах должно рябить от «блестящих камешков-строф»:
«… Уже первые русские поэты, начавшие подражать японской миниатюре свободным стихом, заметили, что в условиях краткого текста переносы фразы из строки в строку делаются особенно заметными, а значит, речь в этих стихах звучит особенно замедленно, искусственно из-за неуместных сильных пауз. В сочетании с инверсиями такая паузировка задает миниатюрам Шуляка особый строй: читая их, надо постоянно делать усилие над собой, прерывать фразу на самом неподходящем месте и наоборот – читать без паузы разные фразы, объединяя их порой самым неожиданным образом: «трепещет будто бы плач», «сервиз на столе девять» и так далее. Получающиеся таким образом абсурдистские фразы разрывают ровное течение обыденной речи, позволяют заметить новые, не видимые вне стиха связи между словами и предметами, помещенными в мир одной строки. А это опять-таки парадоксальным образом соответствует одному из принципов японской классики – какэкотоба, объединению слов, составляющих строку, в сложный звукосмысловой сгусток».
«Глаза ветра. Книга хайку», статья «Хайку большого города», с. 94.
В чем же я вижу профанацию хайку?
Во-первых, в том, что даже в этих двух указанных строчках, где случайно получился эффект, как я его называю, «четвертой строки», нет духа хайку из-за использования явного сравнения.
Во-вторых, слова «и так далее» не более чем блеф. Если автор понимает прием четвертой строки, как объяснить предыдущие трехстишия. А ведь это еще не все. Читайте:
Вот как убийцу
гонят тебя. А ведь ты –
депутат смерти.
с. 64
Вот душа твоя
пещера. Лазят по ней
спелеологи.
с. 70
Что, человек, жизнь
твоя? Надежды дефолт,
дней инфляция.
с. 77
День оперенье
сменил: вороною был,
а стал курицей.
с. 77
Вот и русский – сын
абсурда. Взгляни: вот и
негр – ребенок тьмы.
с. 87
Я устал приводить примеры, и честно могу сказать и так далее.
Для обоснования хайковости трехстиший автора Юрий Орлицкий обращается и к японской классической лирике:
«… небеса засахариваются, листья танцуют сарабанду, и даже облака оказываются похожими на бороду Бога – существа в данном контексте безусловно антропоморфного, человеческими глазами увиденного. Как в картинах многих современных художников, уже не способных видеть и изображать природу саму по себе…
Хотя в этом, наверное, и состоит «подключение» поэта к одной из самых главных особенностей японской классической лирики – непосредственному, чистому взгляду на окружающий мир…»
«Глаза ветра. Книга хайку», статья «Хайку большого города», с. 93.
Разве же плачет
небо дождем? Ведь небо ж
водою тошнит.
с. 11
Осень. Лист упал.
Может быть, и у него
эпилепсия?
с. 14
Каторга плачет
по тебе, мир, сбежавший
из анекдота.
с. 30
Опиум в каждой
жилке твоей, и в теле
смрад патологий.
с. 60
Ныне день зол, лжив,
хитер и полон ядом
бледных поганок.
с. 74
От жира летом
дни тяжелеют. Ночам
одышка в тягость.
с. 87
И так далее.
«…Возможно и Шуляка привело к миниатюре стремление как можно больше успеть, застолбить – не в прозе, так в стихах…»
«Глаза ветра. Книга хайку», статья «Хайку большого города», с. 92.
Говоришь, споришь.
И ведь совсем забыл про
лаконизм огня.
с. 6
Книга. Отложил.
Ты прочтешь ее, но кто
же мозг твой прочтет?
с. 15
Исполнение
желанного лишь вскроет
низость желаний.
с. 86
Ветер видел Акт
Творенья – за зубами
держит лишь язык.
с. 90
«…Хайку Станислава Шуляка – это сложный синтез очень разных жанровых составляющих: тут и писательский афоризм…»
«Глаза ветра. Книга хайку», статья «Хайку большого города», с. 92-93.
В крепости яви
бреши безумств пробиты
таранами снов.
с. 30
Если мир – книга,
то ведь всякий пейзаж есть
ее обложка.
с. 82
Гений – трагедий
избранник. Трудно за мир
ходатайствовать.
с. 85
Как капля в море –
стих в голове. Но капля
спасительная.
с. 89
«…Хайку Станислава Шуляка – это сложный синтез очень разных жанровых составляющих: тут и писательский афоризм, и бытовая запись в дневнике или блокноте…»
«Глаза ветра. Книга хайку», статья «Хайку большого города», с. 92-93.
Сахар рассыпал.
Столу слаще не стало.
С чем теперь чай пить?
с. 9
Увидел: лежит
на витрине вся в блестках
лживая радость.
с. 40
«…Хайку Станислава Шуляка – это сложный синтез очень разных жанровых составляющих: тут и писательский афоризм, и бытовая запись в дневнике или блокноте, и острая шутка…»
«Глаза ветра. Книга хайку», статья «Хайку большого города», с. 92-93.
Вот солнце зашло,
ветер утих. И небо
засахарилось.
с. 12
Сколько ж листьев на
дереве. Но какой же
из них титульный?
с. 12
Занимается ли Станислав Шуляк профанацией хайку? Мой ответ – нет, не занимается. Это просто автор.
Профанацией занимается человек, который выдает эти трехстишия за хайку в «блестящих камешках-строф», тем самым создавая о них превратное впечатление у читателей, а самое печальное – у молодых авторов.
Что побудило меня написать эту статью? Понятно, что мир русских хайку тесен, и портить отношения совершенно не хочется. Недавно я начал заниматься историей российских хайку. Юрий Орлицкий же еще в 2000 году в первом выпуске «Тритона» опубликовал краткий очерк истории русских переводов и подражаний японской классической поэзии «Родные горы вы забыли, пока вы на чужбине были». На одной только 59-ой странице нашлось 6! неточностей.
Первые две неточности.
Юрий Орлицкий приводит «мендринский перевод» Басе:
На ветви увядшей
Ворон сидит
В этот вечер осенний
«Тритон», выпуск первый, М.: АРГО-РИСК, 2000 г, с. 59.
А вот как это трехстишие выглядит в оригинале:
«На ветви увядшей
Ворона сидитъ
Въ этотъ вечеръ осеннiй.»
с. 225
«Исторiя японской литературы», В. Г. Астон,
Переводъ с англiйскаго Слушателя Восточного Института, Подъесаула В. Мендрина,
Подъ редакцiей и. д. Профессора Е. Спальвина
ВЛАДИВОСТОКЪ
Паровая типо-лит. газ. «Дальнiй Востокъ».
1904.
Мы видим определенную вольность подачи исторического материала:
1) в оригинале – «ворона», а не – ворон,
2) в оригинале написано одним предложением и в конце стоит точка.
Так как Мендрин переводил перевод Астона, то, думаю, будет уместным подписать трехстишие «перевод Астона-Мендрина-Орлицкого».
Третья неточность.
Далее Юрий Орлицкий приводит еще один «мендринский перевод» Басе:
Это первый снег, —
Как раз довольно, чтобы нагнуть
Травы шпажной листы!
«Тритон», выпуск первый, М.: АРГО-РИСК, 2000 г, с. 59.
Оригинал:
«Это первый снегъ, –
Как разъ довольно, чтобъ нагнуть
Травы шпажной листы!»
с. 225
«Исторiя японской литературы», В. Г. Астон,
Переводъ с англiйскаго Слушателя Восточного Института, Подъесаула В. Мендрина,
Подъ редакцiей и. д. Профессора Е. Спальвина
ВЛАДИВОСТОКЪ
Паровая типо-лит. газ. «Дальнiй Востокъ».
1904.
В хайку, где каждый слог на счету, Юрий Орлицкий «от себя лично» добавляет букву «ы». В оригинале стоит «чтобъ», а не «чтобы». К счастью, в этом случае пол (или род) действующих лиц не пострадал.
Четвертая и пятая неточности.
Юрий Орлицкий приводит третий «мендринский перевод» Басе:
О! Старый пруд!
Скачут лягушки в него –
Всплески воды!
«Тритон», выпуск первый, М.: АРГО-РИСК, 2000 г, с. 59.
А вот как это трехстишие выглядит в оригинале:
«О! старый прудъ!
Скачутъ лягушки въ него, —
Всплески воды!»
с. 220
«Исторiя японской литературы», В. Г. Астон,
Переводъ с англiйскаго Слушателя Восточного Института, Подъесаула В. Мендрина,
Подъ редакцiей и. д. Профессора Е. Спальвина
ВЛАДИВОСТОКЪ
Паровая типо-лит. газ. «Дальнiй Востокъ».
1904.
Заметим:
1) слово «Старый» было написано с маленькой буквы,
2) в конце второй строчки стояла запятая.
Шестая неточность.
Чуть ниже Юрий Орлицкий пишет: «… в книге Н. И. Позднякова…». Не Позднякова, а – Н. И. Познякова. И я не очень высокого мнения о его книге, но это не повод изменять фамилию автора.
Я привел шесть ошибочек лишь с одной страницы, которая на четверть занята рисунком. Причем, у меня есть подозрение на еще одну неточность, но пока у меня лишь косвенные сведения и нет точного доказательства.
Откуда такая вседозволенность впаривания нам «блестящих камешков-строф» и исторических неточностей?
Афоризм Александра Долина: «поступающие в продажу сборники японской поэзии выглядят зачастую либо как триумф воинствующего дилетантства», можно продолжить и так: «либо – что еще хуже — как триумф воинствующего профессионализма».
28 декабря 2009 г. Игорь Шевченко
г. Дубна
© Copyright: И.А.Шевченко, 2009
Свидетельство о публикации №109122800450