Обзор 3 этапа вкр-3. 2006г
1 место решено было отдать Баталиной Дарье (цикл хайку «Полеты во сне»). Ее хайку следуют духу японской поэзии: яркость образов, не ограничивающихся рамками жесткой формы, а продолжающих развиваться в воображении читателя. Вот несколько примеров:
стрелки часов
вот-вот отстригут
прожитый день
обрывок снега
три собачиьх следа
ни о чем
Эти два хайку мы считаем лучшими в подборке. Однако характер их совершенно различный. Если первое сразу бросается в глаза удачной метафорой, то второе при беглом прочтении можно и не заметить, но зарубка, оставленная им в подсознании, заставляет вновь вернуться к нему.
Большинство хайку в подборке объединяет гармоничное сочетание «природного» и «городского» начал, которые не конфликтуют друг с другом, а мирно уживаются и друг друга дополняют:
ждем звездопада
на летящий с балкона окурок
весь двор загадал
рассвет
расставил буквы «I»
под точками фонарей
(неожиданная инверсная интерпретация известного выражения!)
где ты, луна?
прибивает дождь к асфальту
блик фонаря
полметра – выше
не вырасти клёнчику
между шпал
(прямо зарисовка про бонсай, растущий в естественной среде 🙂 На наш взгляд, если «клёнчику» заменить на «кленёнку», то сохранится и ритмика, что только усилит стих)
снежное утро
зелень первых стрелочек
лука на окне
В части хайку картина природы явно проецируется на настроение автора. Здесь очень важно соблюдать чувство меры, чтобы не навязывать читателю свое настроение, а только обозначить его, приглашая присоединиться. Автору это вполне удалось:
дорога к себе
по щиколотку в шелесте
унесенных ветром
осенний трамвай
сама себе улыбаюсь
сквозь струи дожля
полёты во сне
по затмению звёзд
узнаю твой путь
******
2 место — Татьяна Юргенсон (из цикла «Ветер Востока»). Несмотря на трехстрочность стихов, это не совсем хайку, скорее сплав восточных и западных поэтических традиций — Татьяна сама в этом признается:
Бесконечен ветер с востока
Западный рвется в прорехи
Ткутся мои стихи
И сплав этот получился вполне удачным. Не режет эклектичностью, а, напротив, — завораживает: стихи чем-то похожи на заклинания, трансформирующие картины зимней природы в позитивное настроение:
Тишайший шепот игл заиндевелых,
Ленивый проблеск солнца декабря.
Лишь тень от торопливо пролетевшей птицы…
В тенетах льда задумчивая речка.
Суровые и сумрачные ели.
Лишь две тропы от торопливых лыж.
Тишина белоснежных крыш,
Одинокие столбики дыма —
Банный дух субботней деревни…
Искрой игривой веселится снег.
Свет фонаря задумчивый и теплый.
Беспечен месяц в ореоле нимба.
Морозом и светом пронизанный день —
Скрипят потревоженные калитки.
Пушатся взъерошенные воробьи.
******
3 место — Аксель («Подражания (рубаи)»). Если кто-то сочиняет рубаи, то очень часто пишут в скобочках «подражание» 🙂 И это неспроста, т.к. следовать форме в рубаи проще, чем наслаивать смысловые пласты содержания. Ибо настоящие рубаи — не просто о вине, прекрасных пери и бренности земной жизни, они носят подтекст суфийских притч, где возлюбленная превращается в Творца, вино — в Ученье и т.д. У автора временами получается не только следовать форме, но и проникать в дух — осознанно ли, интуитивно ли — не ясно, т.к. не во всех стихах удается достичь должной глубины слоев, нередко смысловой пласт лежит на поверхности. Но есть и вполне зрелые; вот, например, близкие к классическим хайямовским:
Пусть жизнь — игра, играй иль созерцай,
Пусть грешен мир, его ты порицай,
И пусть наивно верят люди в чудо —
Не смейся и чудес не отрицай.
Любовь к тебе, она вину сродни:
Хмельным весельем наполняет дни,
Влечет в мир грез, пьянит и убеждает,
Что в этом мире только мы одни.
Есть в мире ты и есть на свете я.
Толкуем мы о тайнах бытия.
Тебя познать, о мудрость, — верх блаженства.
Но выше всё ж блаженство пития!
А здесь чувствуется влияние Хафиза:
Прикладываюсь к кубку я, не скрою.
Ловлю в силки голубку я порою.
Пью — не напьюсь, поймав — не овладею
И только счастье хрупкое расстрою.
О! Ты прекраснее прекрасных роз Шираза.
В сравнении с тобой алмаз — подобье страза.
Ты — свет очей, ты — уст моих прохлада…
Довольно! В трех строках я лгал четыре раза.
Пусть я предатель, пьяница, подлец,
Ничтожнейший из смертных, наконец,
Но в час, когда слагаю эти строки,
Прости меня, Всевышний, я — Творец!
******
Вместе с Акселем 3 место разделила Марина Мануйлова (astra) («Посланье Свыше. Танка и хокку»). Трех строчек Марине не вполне хватает для самовыражения, ее хокку не достает яркости и оригинальности. Зато в пятистрочье танка автор чувствует себя как рыба в воде: эмоциональность образов, искренность, гармоничный переход от восприятия к чувствам словно воскрешает эпоху эпоху серебряного века японской поэзии, в духе Ёсано Акико:
Вьется дорога…
Шины машин шелестят…
Слышишь мой шепот?
Он тебя сводит с ума,
Ветром коснувшись щеки…
Ты прикоснулся-
Током по телу волна,
Словно цунами…
И захлебнулись вдвоем,
Растворившись друг в друге…
Спишь тихо рядом…
Я, не стесняясь, прильну,
Сон твой нарушив…
Ты меня ждал и во сне:
Бешено сердце стучит…
Снова вдоль тела
Трепетно пальцы скользят…
Ловлю мгновенья
Чувствовать близость с тобой…
Не повторяешься ты…
******Михаил Кожин и Игорь Шевченко
© Copyright: И.А.Шевченко, 2006
Свидетельство о публикации №106123100117